Читать «Розка (сборник)» онлайн - страница 142

«Прости, Лорелла, не сейчас. Не сейчас. И да. У тебя красивые волосы. И кудри, купальник, макрель и красное вино тебе очень идут. Посиди на скайпе с Кирой, поболтайте, пока я приготовлю ужин».

«Прости, Роман, не сейчас», – отвечала ему не Лорелла. Кристина. Она теперь редко отвечала на звонки, отмахиваясь из своих дальних далей шаблонной смс-кой. Иногда Кристина звонила Кире, но чаще – тоже писала и, кажется, без шаблонов, писала что-то дерзкое, веселое. Кира переписывала «мамины буквы» в блокнот и на занятиях с репетитором переводила их на английский язык. Кира сочиняла сказку «Мама на Гоа» и собиралась издать ее в специальном детском издательстве, который вот-вот должен был открыть ее возлюбленный из детского сада. Имя возлюбленного было «максимпетров», и произносить это все следовало быстро, четко и в одно слово. Мама на Гоа учила «фиксиков», помогала «миньонам», побеждала ходячих мертвецов, с мертвецами – это был, конечно, недосмотр то ли Романа, но, скорее, самой Кристины, которая никогда не знала толком, какую муть смотрит ребенок, но побеждала – и это было хорошо. Так же хорошо, как «Мама на Гоа в стране Оз», мама на свадьбе Русалочки, мама в Диснейленде и Гоа во власти у розовой пантеры.

В Луганской области есть город под названием Счастье. На въезде в него стоит большой, побитый осколками указатель: «Счастье начинается здесь». Кристина была под Счастьем. Полгода в учебке, полгода – под Счастьем. «Прости, Роман, не сейчас». Она не спрашивала разрешения, ничего не обсуждала, она сама придумала Гоа и десять подарков, которые должна была обязательно передать Кире, если придется остаться там навсегда, чтобы по воле старой волшебницы стать царицей большого Бабочкиного королевства. Кокос, бусы из ракушек, стакан белого песка, хвост ящерицы, наконечник стрелы, слона из сандалового дерева («А я всегда знала, папочка, что слоны бывают не только шершавые, но и деревянные), бамбуковую флейту, поющую чашу, индийский барабан (чтобы оркестр, да?) и бутылку рома. «Для папочки! Для папочки». Кира еще хотела живую маленькую обезьянку, но она не вошла в десятку и в таможенные правила пересечения мировых границ. «Дикие животные детям не игрушка», – важно соглашалась Кира. Но когда никто как будто не видел и не слышал, бурчала: «Слоны, значит, игрушка, а дикие обезьяны – нет. Слонам значит можно, а Кире нет. Всем можно. А Кире нет».

Кокос, белый песок, поющая чаша… Роман, на всякий случай, собирал подарки, не раздумывая о том, что для них всех было бы лучше: Бабочкино королевство или Кристинино возвращение из того места, где географически точно начинается Счастье.

Не раздумывая, да.

«Простите все, но не сейчас, можно не сейчас?»

«А когда?» – спокойно спросил господин Йонасон.

«Только не сейчас, – закричал Роман, Роман Анатольевич. – Я не могу понять, что происходит, мне надо разобраться. Пожалуйста…» – Это звучало жалко, но он на самом деле летал как вице-король Бабочкиного королевства, между собой и собой. Он видел себя лежащим почему-то на полу, возле Арсеньевого стола, ощущал тяжесть тела, не своего, чужого, придавившего к этому чистому – «Влажная уборка каждые два часа. Иначе за что я плачу вам деньги?» – кабинетному полу. Этому лежащему Роману было больно. Но он не успевал ощутить, где именно, потому что через какой-то миг он видел себя же – вальяжно сидящим в кресле из белого кожзаменителя с удобной пружинящей спинкой, в кресле, которое числилось за ним как метка близости к первому телу, как знак отличия, который он честно заработал и не собрался никому отдавать. Сидя в кресле, он мог говорить, а лежа – только хрипеть. И это было так страшно, что он не мог держать себя в руках и кричал, неприлично кричал, разрывая герметичную упаковку пристойного ожидания смерти. – «Только не сейчас, только не сейчас, пожалуйста, только не сейчас!»