Читать «Тени леса» онлайн - страница 105

— Так ты ее не для нас брал, — рычу и кусаю губы. Не понимаю, что внутри творится, но отчего-то именно сейчас так сильно хочется врезать саахиту. — Продать собирался? Чтобы какому-то богатею жизнь продлить?

Тонкие белые брови Синтариль вздрагивают, губы сжимаются в линию. Она бросает на меня взгляд, а затем поворачивается к Сатори и тянет к ней руки. Это выглядит так покровительственно, так по-матерински, что меня снова тошнит.

— Некому больше жизнь продлевать. — Она вздыхает и касается щеки рыжей девочки. Та хочет сжаться в комок — она всегда хочет, — да не может.

— Что это значит?..

Спрашивая, Антахар встает. Он все еще прижимает тряпку к разбитому носу и все еще плохо держится на ногах.

— Нет больше тоу’руна, отца твоего, — ровно отвечает Синтриль, и два пальца ложатся на шею Сатори — туда, где можно почувствовать биение сердца.

Глупость какая-то. Ежели уж Самриэль — наследник правителя, зачем ему грабить бедных путешественников? И зачем вступать в гильдию наемников? У него есть деньги! Есть власть! Этого ли не достаточно?

— Когда это случилось? — голос Антахара надламывается. Он смотрит вперед — на Синтариль, да будто не видит ее.

— Не так давно. Селлас и Тадас решили избавиться от него.

— Братья?

Он готов вновь опуститься на землю, но опирается о широкий ствол дерева и просто наклоняется вперед. Антахар еще совсем молод — ему, может, столько же Половин, сколько и мне. Это особенно заметно сейчас — когда испуганное лицо освещает яркое пламя. Самриэль тяжело дышит. Видать, когда дом покидал, надеялся, что ничего не изменится. А теперь винит себя за то, что не сделал и не сказал. Уж сколько подобных историй слышала — все диву даюсь, насколько глупыми могут быть люди. Ведь, если они чего-то не видят, вовсе не значит, что этого не происходит.

— Тебя не было дома несколько Эс’алавар, Лаурэль, — холодно бросает Синтариль. — Но отец все равно надеялся, что ты одумаешься и вернешься.

— Синтариль… ва, — срывается с его губ.

Ва. Я не могу сдержать улыбку. Короткая приставка на языке народа моего отца переводится как «сестрица». Я так и не смогла приучить Миру произносить ее, хотя и пыталась. Новый сожитель матери старался искоренить все галлерийские слова, которые она употребляла. Мерзкий урод.

— Порченый товар, саахит. — Синтариль берет Сатори за подбородок и поднимает ее голову, точно выбирает ездовое животное. — За нее я не дала бы ни тэнги. На мешок промокшего зерна не обменяла бы.

— Откуда взялись такие мысли?

— Так ей же тридцать с небольшим Половин. — Она медленно проводит языком по губам и опускает белые, точно усыпанные снегом ресницы. — И она все еще жива. Как зовут тебя, дитя?

Рыжая девочка молчит. Видимо, дерзить может только мне. И то не всегда.

— Сатори, — отвечает за нее Зенки и встает по правую руку от меня.

— Разговаривать она, стало быть, не может, — тихо произносит Синтариль.

Она будто бы с пустотой общается. Слова не обращены ни к кому из нас.