Читать «За рубежом и на Москве» онлайн - страница 35

В это время они дошли до конца улички, и Потёмкин решил, что ему теперь, на людях, уже зазорно будет идти с худородным человеком.

— Ну, молодец, ты иди теперь к себе домой, — сказал он, — а завтра приходи-ка в Белый город да разыщи там меня. Ты мне понравился. Может, что и удумаем, как твоему да отцову горю помочь.

И, кивнув Яглину, Потёмкин, степенно опираясь на трость, пошёл дальше, не глядя по сторонам и лишь изредка кивая головой на поклоны кланяющихся ему встречных людей.

XIV

В тот же вечер Роман рассказал дома отцу всё происшедшее с ним.

— Ну, слава богу, — сказал старик, — может, мы в этом боярине и милостивца найдём. Будет помощник в нашем праведном деле.

На другой день Яглины поднялись рано. Они оба набожно помолились на иконы — и отец благословил сына, повторяя:

— Дай-то Бог! Дай-то Бог!

Роман ушёл со смутной надеждой на «милостивца».

От Потёмкина Яглин ушёл обнадеженный, с радостными мыслями, что наконец-то дело, по которому он с отцом приехал в Москву, нашло своего «милостивца» и теперь, быть может, оно пойдёт гладко. Ведь шутка ли: Пётр Иванович Потёмкин бывает на Верху, и его знает сам Тишайший царь! Долго ли ему сказать царю о чёрном свияжском деле?

— Приходи ко мне как-нибудь с отцом, — сказал Роману на прощание Потёмкин. — Мы, старики, скорее ведь споёмся друг с другом.

Через несколько дней Андрей Романович сидел с Потёмкиным и разговаривал с ним о своём деле.

— Так, так! — говорил Потёмкин. — Чёрное дело, чёрное дело. Так оставить нельзя.

— Помоги уж, благодетель! Век за тебя будем Богу молиться. Только бы обидчику-то как-никак отплатить! — вставая со скамьи и кланяясь, сказал Андрей Романович.

— Надо, надо помочь, — обнадёживал его Потёмкин. — Только вот что, Андрей Романович: чать, и сам знаешь, что сухая ложка рот дерёт.

— Ох, благодетель! Разве я за этим постою? Последнюю рухлядишку и с усадьбой вместе накажу продать, а уж тебя отблагодарю.

— Да нет, разве я про то? — сказал Потёмкин. — У меня и своего добра некуда девать. Я про другое.

— Про что же, милостивец? Не разумею.

— А вот про что! — и Потёмкин стал ему говорить.

Задумался Андрей Иванович, идя к себе домой, и раздумался про то дело, о котором говорил ему Потёмкин перед этим.

А дело было следующее.

Дочь Потёмкина, Анастасия, готовилась уже в «Христовы невесты». Причиной этому было особенное безобразие её лица: на рябой поверхности сидела пара косых глаз и «заячья губа», что заставляло всех женихов избегать её. Как ни старался Потёмкин сбыть с рук дочь хоть за кого-нибудь, только не за смерда, а за дворянина или боярского сына, — даже бедные дворяне и боярские дети оббегали безобразную Анастасию. Время шло. Девка всё более старела, характер её становился день ото дня несноснее, и Потёмкин только спал и видел, кому бы на руки сбыть её.

Встреча с Яглиным заинтересовала его именно с этой стороны.

«Да вот кому можно сбыть Настюху-то! — подумал Потёмкин. — Дело их я устроить могу, а заместо этого потребую, чтобы Роман женился на Настюхе».

Не откладывая дела в долгий ящик, он предложил эту комбинацию Андрею Романовичу.