Читать «За рубежом и на Москве» онлайн - страница 3

II

Действительно, окрестности были прекрасны. Далеко на юге синели высокие горы с белевшими от снега вершинами, ослепительно сверкавшими под яркими лучами южного солнца Испании. Дальше их виднелся какой-то город с зубчатыми стенами и башнями, вдоль которых тянулись, зеленея садами, пригороды. Внизу, под самой горой, вилась какая-то река, причудливо извиваясь между встречными каменными грядами, да виднелся какой-то замок с высокими башнями и мрачно смотревшими бойницами, с несколькими часовыми, чуть ли не уснувшими, опершись на свои тяжёлые мушкеты. А на востоке высилась тёмная гряда Пиренейских гор. Всё это было облито жарким солнцем, причудливо игравшим на стенах мрачного замка, и на поверхности весёлой речушки, и на полувыжженной, желтеющей долине, и, наконец, на самых путниках, одетых в диковинные московские костюмы.

— Ну, тоже… Нашёл, на что смотреть-то! — ворчливым тоном ответил подьячий. — Горы да долины, долины да горы. Эка красота, подумаешь! То ли дело у нас, на Москве!

— Да ведь ты про город толкуешь, а я тебе вот на что указываю — на натуру эту самую, — вспомнил Яглин чужеземное слово, которое помогло ему объяснить его мысль.

— Натуру! — продолжал ворчать подьячий. — Да что здесь хорошего в ней, натуре-то этой самой! Глазам только больно становится, передохнуть им не на чем. А на Москве-то у нас то ли дело! Выйдешь себе за городские ворота да как взглянешь кругом — ровень такая, что глаз не разберёт, где земля кончается, где небо начинается. Лях ли, татарва ли некрещёная покажется — эва откуда увидишь их! А здесь что, в Гишпании этой! Вот идём мы с тобою горами, а кто знает, может, вот за этим камнем сидит какой-нибудь головорез в коротких штанах да и ждёт, пока ты подойдёшь к нему поближе, чтобы ножом тебя в бок пырнуть… Тоже земелька, нечего сказать!

— Ну, Прокофьич, — улыбнулся Яглин, — и на Москве-то у нас не совсем спокойно живётся. Помнишь, как ты на курской украйне был да по дороге в Москву чуть к татарам не попал? Добро, что вовремя показались полтавские черкасы-казаки, а то быть бы тебе где-нибудь в Крыму либо на том свете.

— Верно, и у нас на Москве не всё спокойно, да всё там как будто легче: невдалеке от родной стороны и подохнешь-то. А ведь здесь, шутка ли, сколько ехать-то! Кабы не царская воля, ни за что не забрался бы сюда, к гишпанцам этим!

— Ну а всё же ты понапрасну ругаешься, — сказал Яглин. — И здесь много хорошего. Посмотри, как здесь люди живут — без стеснения, как кто хочет. Палаты большие, бабы красивые, вино сладкое… Главное, бабы! — И Яглин подмигнул подьячему хитрым глазом.

Ворчливый Неёлов не выдержал и улыбнулся:

— Да, бабы разве… Это вот ты верно! Нашим московским бабам далеко до здешних. Наша баба что? Овца, прямо надо сказать, рядом со здешними. А гишпанки — огонь, так полымем и пышут. Того и гляди, что обожгут.

— Да, пожалуй, и обожгли? — плутовато спросил Яглин, продолжая с улыбкой смотреть на спутника.

— Ну, что ты, Романушка? Разве я холостой? У меня на Москве жена осталась да шестеро ребят. Стану я со всякой басурманской бабой путаться! Я, чай, православный человек, не стану осквернять себя. И то уж поганишь здесь себя тем, что с чужеземными людишками вместе ешь, а ты про баб тут…