Читать «За рубежом и на Москве» онлайн - страница 132

XVI

Аглин был зачислен на царскую службу. Каждый день он ходил в Аптекарский приказ за получением каких-либо приказаний, а оттуда в которую-нибудь из аптек. Иногда ему давалось поручение лечить кого-нибудь из ближних царских людей; он принимался за это с усердием и лечил со старанием.

В лечении ему везло: чуть ли не все поручаемые его знаниям и искусству больные быстро выздоравливали.

Это стало даже возбуждать косые и недовольные взгляды со стороны других товарищей-врачей, которые с течением времени стали переходить уже в явную зависть.

Особенно невзлюбил его Гаден. Быть может, последний сознавал, что прекрасно образованный врач, учившийся в западных университетах, каким был Аглин, по своим знаниям стоял гораздо выше его, эмпирика, бывшего цирюльника, случайно попавшего ко двору и получившего степень доктора медицины не обычным путём, то есть не по заслугам, а лишь по милости московского царя. Или, быть может, потому, что Аглин, чутьём понявший Гадена, относился к нему сдержанно, не пускался с ним ни в какие откровенные разговоры и на приглашения Гадена прийти к нему в гости ограничивался одними благодарностями. Как бы то ни было, но Гаден вдруг и сам стал сдержан с Аглиным и за спиной того стал даже распускать кое-какие сплетни.

Последние достигли как-то ушей Коллинса, и добродушный англичанин предупредил об этом Аглина и советовал ему быть поосторожнее с Гаденом. Аглин на это только пожал плечами, но поблагодарил Коллинса и обещал следовать его совету.

Однажды Гаден, вернувшись из Аптекарского приказа, только что сел обедать, как к нему пришёл неожиданный гость — дьяк Посольского приказа Румянцев.

— Благодарю за честь, дьяк, — сказал, встречая гостя, доктор. — Каким ветром занесло тебя в нашу слободу?

— По делу, дохтур, — ответил дьяк. — Кабы без дела, так кто пошёл бы в вашу Немецкую слободу.

— Или болен? Давай тогда полечу. Без ног если будешь, то так выпользую, что хоть через неделю тебя женить можно будет.

— При живой-то жене? Выдумаешь тоже, дохтур! Нет, я по другому делу, особливо важному.

— Ну, коли по другому, так будем говорить. Погоди только малость: я прикажу, чтобы нам сюда мёду холодненького подали.

— Это — дело!

Через минуту Гаден и Румянцев уже сидели за стопками мёда.

— Ну, говори, дьяк, что за дело, которое тебя из твоего приказа занесло к нам на Кокуй.

Дьяк выпил мёду и, обтерев усы, начал:

— Вот видишь ли ты, что это за дело. Были мы со стольником Петром Ивановичем Потёмкиным за рубежом в посольстве. Прибыли тогда к французскому королю в город Париз. И был у нас тогда в посольстве некий молодой парень за толмача, по прозванию Яглин Роман. И вот, когда мы выехали из Париза и через одну какую-то реку переходили, у нас этот Яглин вдруг пропал. Стали искать его и нашли на берегу его одёжу. Куда парень девался, как ты думаешь, дохтур?

— Ну, конечно, потонул, — ответил Гаден.

— Верно рассудил. Раз одёжа на берегу, а человека нигде нет, то, конечно, одно: потонул где-нибудь. Ладно. Ну-с, а вот теперь слухай дальше. Ни много ни мало лет прошло — и приезжает на Москву заморский дохтур, Аглин Роман… Слышишь, Степан?