Читать «Волею императрицы» онлайн - страница 8

— Много лет тому, как видела я боярина, — ответила Ирина Полуектовна, — а помню, что и на свадьбе своей его видела, и чашу с мёдом, и кубок с вином ему, по обычаю, подносила.

— Теперь не узнаешь меня, чай, состарился я, боярыня! А вот молодой сынишка мой, Алексей, — говорил Никита Петрович, подходя к ней с сыном.

— Похож он на тебя, Никита Петрович; точно тебя молодым вижу! Твои кудри русые и глаза орлиные, — говорила Ирина Полуектовна, рассматривая Алексея.

Молодой боярин, одетый в объяренную ферезь сверх лёгкого кафтана летника и в парчовую шапочку, обшитую меховым околышем (наряд, принятый в старину и в зимнее и в летнее время), стоял пред Талочановой, краснея и опустив свои бойкие очи.

— Здорово расти! — продолжала приветствовать его боярыня. — Моя хвала не во вред тебе, а на здоровье! Чем угостить тебя прикажешь, дядюшка Ларион Сергеевич, и вас, дорогие гости! Час, кажется, обеденный недалёк…

— Накорми нас, боярыня, чем Бог послал, а после стола позови дочек, не стесняясь: пускай поднесут они нам мёду твоего варения домашнего; потом позволь отдохнуть у тебя; вечерком поговорим с тобой о деле, и отпусти нас, родная, в путь-дорогу к своим домам.

Ирина Полуектовна спешила выполнить всё, как приказал боярин Савёлов. В большой палате накрыли стол для обеда, украсив его всем, что было дорогого и блестящего в доме, сохранившегося в запасе, несмотря на изменившееся положение в делах и имуществе Ирины Полуектовны. Бояре сели за стол одни, — хозяйка хлопотала и распоряжалась всем издали. Горячие кушанья, суп с потрохами и другие похлёбки сменились холодным мясом и рыбою, затем шли пироги и жареная живность, потом — оладьи с мёдом, варенье различное и другие сласти и печенья. Предки наши строго соблюдали посты. Царь Алексей Михайлович постился с такою строгостью, что питался одною просфорой или позволял себе кушать квас с огурцами в большие посты; но в праздники или ради угощения гостей подавались разнообразные и обильные блюда, и бояре долго сиживали за обедами, роскошь которых не уступала и обедам нашего времени.

После стола боярин Савёлов просил Ирину Полуектовну вывести к ним дочек; молодые боярышни, привыкшие встречаться с посторонними лицами на прогулках, не стесняясь сошли вниз из своей светлицы; их манило любопытство посмотреть на чужого боярина и повидаться с дедом, который всегда привозил им подарки и лакомства; боярышень стесняли немного только их праздничные одежды, которые заставили надеть для выхода к гостям; особенно не нравился наряд Паше, тем более что, спешно переделанный, он был ей длинен и спускался почти на четверть на пол: подметать или укоротить не успели; то был летник из голубой шёлковой материи, камки; он был надет сверх алой шёлковой сорочки, подвязанной поясом, как всегда носили тогда; длинные рукава летника были открытые и висели до самого подола; на голове у неё была голубая повязка, шитая жемчугом. Паша надела всё это неохотно и постоянно придерживала длинную одежду свою, собирая её в складки под рукой и прижимая к себе локтем. На Степаниде был шёлковый темно-малиновый летник и на голове повязка такого же цвета, шитая золотом; обе боярышни были обуты в чёботы, как назывались тогда высокие сафьяновые сапожки, строченные разноцветными шелками и золотом. Упрямые волосы Паши выбивались из-под повязки, спускались на шею и кудрями подымались на всей голове; в руках у обеих сестёр были тонкие белые ширинки, богато вышитые шелками.