Читать «Волею императрицы» онлайн - страница 28

— Пройдём в комнату, что за кухней; не принести ли чего из съестного?

— Пятница ныне, опричь просфоры ничего не вкушала. Так все должны делать ради Царствия Божия.

— Не могу ещё, повинюсь тебе, — с сожалением сказала Степанида. — И смотрят за мною, велят вкусить чего-нибудь.

— Придёт время, что вольно будешь жить. Пока потерпи, а постарше будешь, в скит тебя примем.

— Где же скит задумала устроить? — спросила боярышня.

— На Дон идём, к казакам, а может, и до Тобольска странствовать придётся. Ты ещё жди, много лет готовься, а пока помогай нам, чем можешь.

— Вот припасла, что мне боярин, дед наш, дарил на гостинцы и на ожерелье меховое соболье, — сказала Степанида, вынимая из кармана небольшой кошель и показывая Нефилле золотые монеты.

— Спаси тебя Боже! — говорила Нефилла, принимая помощь и крестясь двуперстным знамением. — Надолго я уйду теперь из вашего края, но к тебе вести присылать буду через наших: придут к тебе от Нефиллы.

— Куда же уходишь? — с сожалением спрашивала Степанида.

— Вести пришли дурные. Отец Аввакум прощён был, возвращён в Москву и был в милости у самого царя; теперь, слышно, снова пострадал за правду. Не послушал он соборных увещаний, ни ласке царской не поддался: просил его царь покаяться, слёзно просил признать новые книги; жалел его царь за все вынесенные им страдания. Но не поддался отец Аввакум. Сказали в Москве, что он юродив стал и народ ради его смущается. Иду я, не встречу ли его на пути его в дальний край, — может, придётся ученья его послушать и поклониться ему.

— Пошла и я бы с тобой… — робко предложила боярышня.

— Погоня будет за тобой, — и вмиг остановка. Читай пока Святое Писание по старым книгам.

— Читаю, но не вразумил ещё меня Господь, не вижу разницы между старыми книгами и новыми, всё слово Божие…

— И я не разумею, только вера у меня есть в книги старые! И дщери духовные Аввакума, боярыня Морозова и сестра её Евдокия Урусова, обречены на заточение, за то, что твёрдо держались нашего учения. И ты…

Но сладкие беседы были прерваны неожиданным появлением мамушки Игнатьевны.

— Что тебе, мамушка? — спросила Степанида удивлённо.

— Я вот с этой святой душой потолковать пришла. Знаешь ли, мать-черница, что есть такой у нас боярин, что вас больно не любит!.. — спрашивала Игнатьевна.

— Пусть простит ему Бог, по неведению люди зло творят!

— Нет, он ведает, что вы зло разносите, отрываете народ от Церкви Православной… Вы-то все отступники…

— Брани, брани! За гонение возлюбит нас Господь! — говорила Нефилла кротким голосом; но сквозь далеко ещё не усвоенную кротость в голосе её слышны были звуки, напоминавшие о вражде и ненависти. Степанида растерянно смотрела на ссорившихся старух.

— Уйди! Уходи, Степанида Кирилловна, если нежелательно тебе, чтоб я выдала эту чёрную ворону боярыне и боярину! — говорила мамушка, силою стараясь вывести из кухни боярышню, взяв её за руку.

Разъярённая черница опередила их на дороге к двери. Она стала на пороге и с сверкающими глазами из-под надвинутого на лоб платка подняла руку и послала Игнатьевне двумя перстами крестное знамение.