Читать «Волею императрицы» онлайн - страница 189

Барановский выехал из хутора с рассветом следующего утра. Издали оглянулся он на старый дом на хуторе: он темнел неподвижной массой между обнажёнными ветками качавшихся на ветре ив, будто задремал в тиши и во тьме. Слабый огонёк, как маленькая искорка, светился в комнате Ольги. «Что, спала ли она?» — спросил себя Стефан; эта искорка печально шевельнула его. Он вспомнил своё первое появление на хуторе, когда Ольга казалась ещё так беспечна. Но теперь Барановский был уверен, что скоро из своей комнаты Ольга переселится в какую-нибудь келью пустынной обители! Он по всему заключил это. По тому, как спокойно выслушала она письмо Сильвестра и без упрёка приняла его измену, и по суровому взгляду глаз, не смягчавшемуся даже для отца!

В тот же день Барановский сообщил ректору результат своей поездки на хутор и сообщил ему, что Ольга просила подождать её ответа.

— А приготовил ли ты ответ твой? — спросил ректор.

— Я приготовился ко всему… — отвечал Стефан Барановский уклончиво.

— Если бы сержант согласился назвать тебя своим зятем, то мы не иначе уступим тебя, нашего лучшего ученика, как взяв с тебя обязательство поступить в священники и не оставлять служения Церкви!

Стефан слушал со смирением и молча глубоко поклонился ректору, который дал ему знак, что отпускает его.

Вышедши от ректора, Стефан зашёл снова к эконому и просил его ещё раз ссудить ему лошадку на этой неделе, чтобы ещё раз съездить на хутор, где он должен получить ответ на поручение ректора. Эконом обещал ему лошадь. Заручившись обещанием, Стефан отправился в знакомую ему еврейскую корчму; там он хотел ещё раз прислушаться к говору приходящей и уходящей толпы, попить чаю и обратиться к хозяйке с просьбой. Она не могла отказать ему, потому что бралась за всевозможные поручения. Он просил её отпустить с ним на хутор Харитонова своего меньшего сына, мальчика семнадцати лет, чтоб присмотреть за его лошадью. Она кивнула головой в знак согласия, и Стефан ушёл от неё довольный. Он зашёл в дальние, небольшие лавки и купил там длинный еврейский кафтан и ермолку и ещё разные принадлежности еврейского костюма; он связал всё в узел и тщательно запрятал его между своими вещами. План оставить академию, пока его не связали навсегда обещанием вступить на поприще, совершенно несвойственное ему, — план этот был теперь подготовлен; оставалось обдумать все подробности. Стефан сознавал теперь, что ему необходимо было обратиться в бегство. Но чтобы не возбудить подозрений заранее, он занимался усерднее прежнего, писал классные сочинения и, просидев две ночи напролёт, написал поучение на тему: «Все мы грешим лицемерием». Он развивал в этом поучении указание, что люди будут лицемерить, пока они принуждены будут скрывать свои желания. В сочинении этом он развернул все свои знания, приводил примеры из жизни святых и из истории языческого мира — Греции и Рима. Формы речи были тщательно и искусно обработаны то в форме вопросов, на которые сам он отыскивал ответы и приводил множество доказательств, то в поучительных, убеждающих примерах. Поучение вышло блестящее, оно наделало шуму между товарищами и преподавателями; все читали его, обсуждали, спорили, но всё согласны были, что работа и знание Стефана были замечательны и что он принял серьёзное направление.