Читать «Волею императрицы» онлайн - страница 183

— Это дело атамана! Чего ж он мне давно не сказал? А ты, Ольга, не ходила бы по селу в эти холода, а то и сама сляжешь.

— Ничего, я должна к этому привыкать, — отвечала Ольга.

— Должна! Должна… это словечко уж от Сильвестра к тебе перешло, — сказал отец, улыбаясь шутливо.

Ольга будто не заметила, что он произнёс имя Сильвестра.

— Я давно приучала себя, — продолжала она серьёзно. — Прикажите, батюшка, принести ваши книги, а я велю подать чаю.

Вечером, когда они сидели за хозяйственными книгами и Ольга записывала что-нибудь или считала на счётах, им в то же время приготовляла чай Афимья Тимофеевна. После этих занятий сержант призывал иногда крестника Афимьи Тимофеевны и играл с ним в шашки. Ольга сидела тут же, что-нибудь читая вслух для отца, или читала одна, для себя. Так кончался вечер, спать уходили довольно рано. Часов в десять всё уже затихало и засыпало на хуторе и в доме. Ольга одна не спала иногда, перебирая в мыслях томившие её предчувствия.

Догадка Ольги не обманывала её, — в жизни Сильвестра произошёл новый поворот, не клонившийся в её пользу. Внутренняя жизнь его была потрясена и изменила своё направление.

Среди серьёзной обстановки, в занятиях, изучая историю Церкви, Сильвестр увлекался снова примером иноков, отрёкшихся от суеты мира! Перед их высокими подвигами на благо родины меркло его личное стремление к временному счастию, к удовлетворению страсти и умалялась цель, предположенная под её влиянием! Всё летнее увлеченье, участие в судьбе Ольги, обещание, поцелуй — всё представлялось ему как давно когда-то овладевшая им резвость, при которой были на минуту забыты серьёзные и высокие цели жизни. Но он снова приблизился к ним и стоял теперь на такой нравственной высоте, что не слышал ни малейшего упрёка совести за измену своему обету, произнесённому так торжественно Ольге под сводом неба и перед лицом природы! «Более важные обеты должны расторгнуть обет, данный в минуту увлечения мелкими мирскими радостями! Ольга так же поймёт это, — говорил он про себя. — Она так же пойдёт путём истины и откажется от временного мира».

Как успокоился Сильвестр и как примирился с новым направлением, как блаженно сознавал он, что приблизился теперь к той недосягаемой прежде высоте! Какой мир был на душе теперь, когда всё решено для него! Как бодро боролся он с дьяволом, — так называл он минутные влекущие порывы к воспоминаниям прошлого, если в минуту досуга они рисовали перед ним картины из летней жизни.

Он знал, что мирские искушения долго ещё будут преследовать его, но, бодро отгоняя от себя минутную рассеянность, он шёл на беседу с ректором или чаще шёл в церковь. Там он оставался один, с Евангелием в руках, — изучая жизнь Спасителя, он исполнялся такою преданностью к Его велениям, что выходил из церкви спокойный и одушевлённый нездешними мыслями! С ректором он беседовал ежедневно и находил в нём твёрдую опору; он уже заявил ему о своём окончательном решении поступить в монахи, всякое отступление было отрезано: Сильвестр выдал ректору тайну своей помолвки и принёс покаяние в скрытности и лицемерии, в своём увлечении земною жизнью, — и готовности принести всё в жертву теперь! Ректор понял, что в нём совершилась последняя борьба, и был доволен не меньше самого Сильвестра.