Читать «Род князей Зацепиных, или Время страстей и казней» онлайн - страница 40
Петр Петрович Сухонин
С этими словами монах велел подать мне связку разных свитков и бумаг.
Вот столбец предка нашего, князя Данилы, о роде нашем. А вот рукопись паломника под заглавием: «Повесть о том, как Господь милость Своему народу оказует и как лютую злобу преследует». Третья рукопись без заглавия, обозначено только, что писана лета 7156, стало быть, в 1648 году, полиелейным монахом Амвросием.
Чуть не в сотый раз я читаю и перечитываю эти рукописи и думаю:
«Боже мой, а что, если и в самом деле это так? Если ошибались князья сильные и могучие, а правы вот эти монахи и паломники, которые говорят, что сила и величие — труд и любовь, а не отрицание и гордость. Если точно пролитое полным не бывает, и что было, то ушло, и ушло оно по воле Божией, стало быть, воротиться не может и не должно.
Но опять думаю, что скажут они, дети и внуки мои, если я отменю то, что сохранялось, как завет рода, переходя от отца к сыну, целые века, целые сотни лет?.. Что будут думать потомки наши, когда спросят, зачем я изменил преданиям рода своего? Нужно позвать Андрея, поговорить с ним. Он молод, но Бог, в своей великой благости, умудряет и младенцев. Отец в тяжкие годины наши, когда брата к басурманам в науку брали, а потом, когда нас на службу требовали и мы были в нетчиках, — всегда говорил со мною, хотя я и был тогда не старше Андрея… Вопрос ведь прямо до него относится! Я уже отжил, мне не начинать!»
В этих мыслях он ударил небольшой железной палочкой в колоколец, висевший тут же на столе, на деревянной подставке.
В дверях в ту же секунду столкнулись казачок, истопник и комнатный.
— Позвать князя Андрея! — сказал князь Василий Дмитриевич.
Все трое бросились как угорелые.
IV
Князья Зацепины
Князь Василий Дмитриевич всё ещё сидел перед своими столбцами рукописей, взглядывая то на ту, то на другую и отыскивая в них те места, которые особо останавливали на себе его внимание, когда вошёл его сын, молодой княжич Андрей Васильевич.
Он остановился при входе в горницу, видимо желая угадать, что угодно отцу: чтобы он подошёл к нему или на месте выслушал бы его приказания.
— А, Андрюха! — сказал отец, вздрогнув как-то особо своими густыми, нависшими бровями. — Поди-ка сюда, садись, поговорим!
Сын скромно подошёл к отцу, поцеловал его руку и безмолвно сел на скамье подле стола.
— Ты знаешь ли, куда я думаю отправлять тебя?
— Нет, батюшка, не знаю!
— В Питер!
— В Питер?
И на лице сына выразилось полнейшее недоумение.
— Да, в Питер, и надолго!
— А что, разве опять требовать стали?
— Нет, не требуют, Андрей. Я сам думаю отправлять!