Читать «При дворе императрицы Елизаветы Петровны» онлайн - страница 23

   — Вы пришли в нашу избушку? — сказала она на слегка ломаном немецком языке. — Я думала, что на другой половине вы со своим другом будете чувствовать себя уютнее, ведь там к вашим услугам всё, к чему вы привыкли у себя на родине.

   — Я пришёл поблагодарить вас, мадемуазель, — ответил Ревентлов.

Девушка недовольно сдвинула брови, но её лукавая улыбка указывала на то, что гнев её напускной. Она погрозила пальчиком и сказала:

   — Не следует говорить «мадемуазель». Меня зовут Анной Михайловной.

   — Я пришёл поблагодарить вас, Анна Михайловна, — поправился Ревентлов, — за благодеяние, которое вы оказали мне сегодня. А кроме того, мне хочется познакомиться с обычаями вашей страны, я надеюсь здесь задержаться.

— Ваша благодарность — слишком большая честь для меня, — ответила девушка. — То, что я сделала, долг каждого человека. — Она вернулась на своё место за стойкой и пригласила молодого человека сесть возле неё. — Что мне предложить вам?.. Хотите копчёной рыбы... или икры? Только что получена свежая.

   — Благодарю вас, Анна Михайловна, мы уже обедали, о чём весьма сожалею, так как с большим удовольствием поел бы здесь — на русский лад... Вот стакан чаю, пожалуйста, дайте, у вас он гораздо крепче и ароматнее, чем тот, что принято пить у нас.

Анна Михайловна была рада угодить гостю; с приятной хлопотливостью она налила ему стакан чаю.

Ревентлов как зачарованный следил за ловкими и изящными движениями девушки, заменявшей, после смерти матери, хозяйку в доме; затем он стал осторожно прихлёбывать горячий чай. Когда, выпив его, он обернулся, чтобы поставить стакан на буфетную стойку, ему бросился в глаза на маленькой полке не виданный им дотоле странный инструмент, своим внешним видом напоминавший античную лиру. Только вместо семи струн на нём были натянуты всего лишь три. Трудно было поверить, что из этого куска дерева можно было извлекать мелодичные звуки. Ревентлов недоверчиво коснулся пальцем струны.

   — Это — балалайка, — сказала Анна Михайловна. — И поверьте, она звучит много нежнее, чем всякие клавесины и тому подобные мудреные инструменты, которые понавезли из Англии и Франции и которые только шумят, а чистого звука и не услышишь.

Ревентлов недоверчиво улыбнулся и дотронулся до второй струны, издавшей звук тремя тонами выше.

   — Вы не верите? — пожала плечами Анна Михайловна. — Даже наша государыня с удовольствием слушает игру на балалайке. Конечно, на ней нельзя разыгрывать музыкальные пьесы, она и сделана-то для того, чтобы аккомпанировать песне...

   — А вы поёте? — спросил вдруг Ревентлов.

   — Да, немного! — ответила девушка.