Читать «При дворе императрицы Елизаветы Петровны» онлайн - страница 138

Было естественно, что при таком разнообразии развлечений у государыни было очень мало случаев добраться до политики. Императрица была недоступна для канцлера. Она строго придерживалась правила выслушивать доклад о дипломатических делах сначала от своего обер-камергера Шувалова, но тот, в свою очередь, был так занят театральными делами всякого рода: постановкою декораций, выбором исполнителей, изготовлением костюмов, что, действительно, было немудрено, если он не находил свободного времени, да и не чувствовал охоты утруждать государыню сухими и непривлекательными вопросами внешней политики. Во всех делах наступил полный застой, поскольку они не могли быть решены с помощью надлежащих ведомств.

В общем граф Бестужев ничего не имел против такого порядка вещей. Граф был своеобразной натурой, в которой тончайшая восприимчивость ко всем духовным и материальным наслаждениям в жизни сочеталась с самым решительным отвращением ко всякому напряжённому и усидчивому труду. При всём богатстве его познаний, при всём знакомстве с ходом европейской политики и с характерами заправил во всех европейских кабинетах, при всей верности и ясности его суждений, при всём умении с меткой сжатостью и точностью изложить свою мысль письменно и устно ему требовалось величайшее усилие над собою, чтобы принудить к какой-либо серьёзной деятельности свой ум, работавший с игривой лёгкостью. Честолюбие было наименее выдающейся пружиной его действий, а власть и своё положение канцлер любил лишь за то, что они доставляли ему возможность самым утончённым образом наслаждаться жизнью на её лучезарнейших высотах. Вдобавок странное делопроизводство, установленное прихотью императрицы, почти всегда избавляло его от всяких личных столкновений и всякой личной ответственности. Чем реже сам он приближался на этом скользком пути к Елизавете Петровне с неприятными ей занятиями, тем менее угрожала ему опасность каким-нибудь доложенным делом или высказанным, или поддержанным им мнением навлечь на себя легко вспыхивавшую и жарко разгоравшуюся досаду государыни.

Перед большинством дипломатических представителей держав Бестужев соблюдал правило учтивой мешкотности; он с большой диалектической ловкостью умел при случае создавать затруднения по отдельным, совершенно безразличным и маловажным, второстепенным пунктам и затягивать переговоры о них до тех пор, пока последует решение императрицы по существу дела. Когда же все его невинные средства исчерпывались раньше времени, канцлер прибегал к своей последней уловке: он ссылался на свой преклонный возраст, на свою болезненность и направлял нетерпеливых дипломатов к вице-канцлеру графу Воронцову, который придумывал, со своей стороны, новые причины колебаний или был вынужден на собственный риск докладывать императрице о деле, уже не терпящем дальнейшего отлагательства.