Читать «При дворе императрицы Елизаветы Петровны» онлайн - страница 120

Маленькое шествие вступило в аванзал. Великая княгиня выпустила руку супруга, который выпрямился и, осмотревшись кругом посоловелыми глазами, глубоко перевёл дух, словно старался собраться с силами, чтобы пристойно проститься со своим двором.

— Доброй ночи, друзья мои, — сказал он наконец, повысив голос, — вы устали... и немудрено: поутру попы со своим воем, а вечером ещё этот бал с масками, насчёт которых никто не разберёт, что они обозначают... Но всё-таки... мы провели очень приятный вечер... очень интересный... Моя тётка — превосходная женщина... милостивая императрица... я люблю её... она разрешила мне взять двух голштинских камергеров. Это милостиво... весьма милостиво... У неё отличное вино, куда лучше того, которое подаёшь ты мне здесь, — со смехом прибавил Пётр Фёдорович, повернувшись к Чоглокову. — Будь твоя жена моей приятельницей, она позаботилась бы, чтобы снабдить получше мой погреб. Ведь ты делаешь то, что она хочет. Постой, вот я поухаживаю за ней... да, да, непременно поволочусь, — заключил великий князь. — Доброй ночи, — сказал он ещё раз, опираясь рукой на спинку стула, тогда как его голова поникла на грудь, а глаза закрылись.

Хотя подобные сцены происходили при дворе наследника сплошь и рядом, однако после этих слов наступило неловкое молчание.

Екатерина Алексеевна стояла потупившись. Она чувствовала обращённые на неё взгляды Салтыкова. Наконец она подняла глаза и встрепенулась, словно сообразив, что ей следует покончить с томительным положением минуты, и, решившись действовать, сказала весёлым, спокойным тоном, причём только едва заметное дрожание голоса выдавало её внутреннее волнение:

   — Итак, доброй ночи, господа! Великий князь говорит правду: мы провели чудесный вечер и весьма обязаны нашей всемилостивейшей тётке за её любезность, но тем не менее нам нужен отдых. Доброй ночи! — повторила великая княгиня и, поспешно подойдя к Чоглокову, протянула ему руку, которую он поднёс к губам с низким почтительным поклоном.

Затем она оказала ту же милость Льву Нарышкину, а потом, преодолев минутное колебание, повернулась к Салтыкову. Тот, весь просияв, схватил её руку и запечатлел на ней такой пламенный и долгий поцелуй, что великая княгиня, краснея, отступила, а Мария Семёновна Чоглокова уже сделала движение, чтобы напомнить об уходе.