Читать «Целое лето» онлайн - страница 145

— Почему? Он правда башковитый.

— Не надо. Прошу. Долго объяснять…

— Ну, как скажете.

— Если ничего не найдёте за день, приходите, когда стемнеет, — сказал Степан Григорьевич. — Будем думать вместе. И приходите не все сразу, а как бы поодиночке.

— Договорились, — сказал Глеб. — Я в больницу, а потом — искать. На связи.

— На связи, — сказала Стася.

И тут кто-то позвонил в дверь.

— Спокойно, — сказал Степан Григорьевич. — Я посмотрю…

У него и правда была камера над входной дверью. Мониторчик, конечно, оставлял желать лучшего… в общем, ни черта не понять. Наверное, Степан Григорьевич просто привык.

Глеб, держа в кармане руку на «посреднике», двинулся вслед за ним.

— Сизов! — голос, хоть и приглушённый толстым металлом, не узнать было невозможно. — Открывай, Бледная Мощь!

— Машка? — не поверил Степан Григорьевич. — Ты, что ли?

— Я!

— Ты одна?

— Одна.

Он приоткрыл дверь. Маша вошла. Окинула взглядом всех, скопившихся в коридоре.

— Ну, здравствуйте! — сказала она чрезмерно весело. — Я — мать вот этого охломона. А вы?..

— Мам, — сказал Глеб. — Тут такое дело… Бабушка умерла. Только что позвонили… Пойдём, а?

Маша ахнула и прижала ладонь к губам.

— Ты это… заходи вообще-то, — сказал Степан Григорьевич. — Раз не сейчас, то потом. Надо бы обсудить… ну…

Маша кивнула. Теперь глаза её были испуганные.

— Я зайду, — выдавила она и быстро вышла.

Глеб устремился за ней.

— Что он вам говорил? — спросила Маша, не оборачиваясь.

— Много чего, — сказал Глеб. — Чего ты не говорила.

— Понятно. Значит, так: едем в больницу, там всё решаем, и потом надо постараться просочиться из города, завтра будет уже поздно.

— Что значит — просочиться?

— Город закрыт. Оцеплен. Выезда нет. Но я не думаю, что они сегодня успеют заткнуть все щели…

— Слушай. Я не… не побегу. А как же остальные?

— Ты не понимаешь, — сказала Маша. — А я не знаю, как объяснить. В общем, тебя нужно отсюда вытащить — кровь из носу. Даже не потому, что ты мой… наш… Нет, и это тоже, но…

— Мам, перестань. Некрасиво.

— Наплевать. Ты уже, наверное, много знаешь, отец говорил…

— Ты его видела?

— Видела, видела. Так вот, тебе и Сизов, наверное, кое-что объяснил, и сам ты до многого докопался. Но одной вещи ты не знаешь: почему мы тебя должны беречь, как не знаю что…

— Так почему?

— Потому что ты, скорее всего — последняя надежда Земли…

Первыми захваченными оказались водитель автобуса Миронов Дмитрий Анатольевич по прозвищу Лётчик (за присказку «Ну, полетели!») и дворник-киргиз Тариэль Жапаров. Лётчик торопился в гараж, дворник подметал тротуар. Они встретились перед памятником Неизвестным пионерам; дворник ещё успел увидеть, что лицевая часть постамента разбита вдребезги, и обломки фальшивого гранита валяются на приличном удалении — как будто по памятнику саданули из пушки. Он покачал головой, перехватил метлу — и тут его словно ударили в лицо чем-то мягким, но очень тяжёлым…

Лётчик увидел, как что-то вспыхнуло сиреневым светом, и дворник повалился навзничь. Он бросился к нему, вторая вспышка ударила по глазам — и всё исчезло.

Первым поднялся дворник. Лётчик тоже заворочался, встал на четвереньки, потом на колени.