Читать «Иначе - смерть! Последняя свобода» онлайн - страница 174
Инна Валентиновна Булгакова
Вместо немедленных действий я завалился на кровать и невидяще уставился на «Видение отроку Варфоломею». Прийти в себя, в свою душу! Постепенно проступали прекрасные подробности православной Руси: тонкая березка, желто-зеленые травы, мощный дубовый ствол, возле которого черный монах с невидимым лицом и с драгоценным ларцом, пастушок напротив, и дальше, в глубине — леса, леса, бревенчатые избушки, капустный огород, деревенская церковка с крестами на куполах…
Но любимый с детства ландшафт не успокаивал, а внушал ужас. За ним — кровь.
Из «скорбного списка» я мысленно вычеркнул брата. Остались двое — я и сын.
Но зачем? Зачем два года Василий хранит такую убийственную улику?
Или не Василий? Кто здесь живет? Прячется?
Некому довериться, не к кому прийти и заплакать, в конце концов! Позвонить Коле?.. А, брось сантименты! Прежде всего необходим тщательный обыск.
Самый тщательный, на какой я был способен, обыск детской моей обители ничего больше не дал.
Призраки, прочь!
Заклинание не действовало. Проклятие Прахова действует — вот в чем дело.
Что делать? Закрыть «дело»? Еще в грозу — помню, помню! — я поклялся не связываться с милицией.
Телефонный звонок заставил не то что вздрогнуть, а затрепетать.
— Ты дома?
— Ага.
— Ольгин ключ положи на обеденный стол.
— Ага.
— Может, заночуешь?
— Ага.
— Леон, что с тобой?
— Да так. Засмотрелся на «Видение отроку Варфоломею».
— Ну, у меня никаких пятен — гарантирую! — Василий засмеялся, меня мороз по коже продрал. — Еда в холодильнике, постельное белье возьми…
— Да ладно, Вась, я к себе поеду. Пока!
Если
Глава 25
Я залег в спальне, одетый, на свою же кровать (когда-то на ней умирала Татьяна). Сегодня день возвращений в прошлое. Впрочем, уже ночь. Остается ждать. В мозгах тут же назойливо зазвенело: «Грозовой перевал одолеть, перейти, и опять, и опять — ждать!»
Итак, моя догадка подтвердилась: рукопись была украдена как уголовная улика, — кровь и отпечатки пальцев. Почему Василий сохранил эти жуткие страницы, да еще в таком необычном месте? Это что — какая-то заумная символика? Подаренный отцом «Отрок»… Погоди! С «моего» Василий стереть кровь не мог — дежурил в реанимации.
Я спросил: «Где ты видела кровь?» Алла ответила: «Где умирал Прахов, — пауза, — где ты его зарезал».
Вот тут, на первой страничке, я его и зарезал. Она видела замаранные страницы и погибла?
Пасть мусоросжигалки, гладь озера, камень на сырой земле. Без паники! Кто, черт подери, принес сюда уголовную улику и спрятал за «Отроком»?