Читать «Ложь и легитимность. Двадцать лет реформ» онлайн - страница 55

15

Отметим также, что поддержка большевиков значительной частью крестьянского населения в ходе Гражданской войны не была антимодернизационным «всплеском архаики», свойственным традиционному сознанию. Нам представляются обоснованными доводы В.В. Кондрашина, который считает, что крестьянство, поддержавшее большевиков в ходе Гражданской войны, было мотивировано только реализацией идеи «черного передела» земли; в дальнейшем же крестьяне и их традиционный менталитет, с которым большевики столкнулись в ходе Гражданской войны, воспринимались советской властью только как препятствие для осуществления ее планов [Кондрашин 2009].

16

О модернизационном потенциале, в частности, свидетельствует быстрое развитие массового кооперативного движения, в котором проявлялось стремление к новым формам организации труда, к новым экономическим отношениям.

17

Гиперинфляция, неизбежно последовавшая за либерализацией цен в 1992 г., выглядела как широкомасштабный отъем частной собственности. Ваучерная приватизация не стала и не могла стать компенсацией совершенной несправедливости. Она апеллировала к другому, «шариковскому» принципу перераспределения общественного богатства – уравнительному распределению. Важно заметить, что негативное отношение россиян к приватизации базируется, прежде всего, не на иррациональном неприятии частной собственности как таковой, а на вполне рациональном убеждении в незаконности происходившего. В середине 1998 г. 63 % опрошенных полагали, что приватизация проводилась с нарушениями закона [Докторов, Ослон, Петренко 2002, с. 84–85].

18

На наш взгляд, прошедший век не уменьшил актуальности слов Е.Н. Трубецкого: «Манифест 17 октября до тех пор останется неисполненным обещанием, пока он не найдет действительной опоры в самих демократических слоях общества, при том не только в городах, но и в деревне. Чтобы воспитать нашу крестьянскую массу в этом настроении, есть один верный способ – приобщить ее к собственности. Наш крестьянин тогда только в должной мере проникнется уважением к «действительной неприкосновенности личности», когда сам он станет независимой личностью; для этого необходима, прежде всего, независимость экономическая. Мелкая индивидуальная собственность и есть то самое, что воспитывает в крестьянине уважение как к своему, так и к чужому праву: она представляет собою незаменимый противовес тому хулиганству, как индивидуальному, так и массовому, которое вырастает в атмосфере народной нищеты и служит главной опорою всеобщего бесправия» [Трубецкой 1911, с. 193].

19

Согласно данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) только с 2005 г. по март 2011 г. доля тех, кому политика интересна, сократилась с 48 до 39 %, а тех, кто не уделяет ей внимание, напротив, увеличилась с 50 до 59 % [ВЦИОМ, 2011 – 3]. При этом 58 % россиян считают, что политика «дело грязное» и высоконравственных людей в ней быть не может [ВЦИОМ, 2011 – 4]. Один из ведущих отечественных экспертов по проблемам коммуникации Иосиф Дзялошинский отмечает: «Социологи и политологи знают, что, начиная примерно с 2000 года, все большая часть населения уходит в «приватизацию» жизни. По моим данным, около 70 % россиян вообще изъяли себя из общественной и публичной сфер! Гражданин у нас ни за что и ни перед кем не отвечает, кроме как перед своими чадами и домочадцами» [Дзялошинский 2011].