Читать «Периферийный капитализм. Лекции об экономической системе России на рубеже XX-XXI веков» онлайн - страница 72

В нашей стране этот аспект еще долгое время будет относиться к числу очень сложных. Дело в том, что действия правительства Ельцина–Гайдара, приведшие в 1992 г. к инфляции в 2600 %, полностью лишили все население страны денежных накоплений, то есть по существу почти единственной собственности, которая у людей была. И это было объявлено «единственно правильным» курсом реформ. (При воссоединении Германии правительству ФРГ, например, почему-то не пришло в голову, подобно нашим «реформаторам», объявить деньги ГДР ничего не значащими «фантиками», а стоявший за ними труд миллионов граждан – бессмысленным.) Такое неуважение к личности и ее достоянию с большой силой надолго актуализировало циничное и, я бы даже сказал, варварское отношение к «чужой» собственности вообще. Этот бумеранг будет еще долго возвращаться к нам при каждом новом силовом переделе, и большинство людей будут со злорадством и мстительностью приветствовать это.

В отличие, скажем, от США, где основная часть активов, принадлежащих гражданам и организациям, либо создавалась ими или под их контролем, либо была приобретена ими на основе законов и процедур у собственников, чье право на соответствующие активы не подвергалось общественному сомнению, в сегодняшней России очень значительная часть национального богатства оказалась в руках нынешних собственников совсем недавно, причем на основании решений, не только не освященных традицией и общественным признанием, но и подчас лишенных убедительной внутренней логики, которая облегчала бы восприятие их обществом как справедливых. Более того, процесс первичного распределения прежде социалистической, а затем якобы «бесхозной» собственности, и последующий переход прав на нее из одних рук в другие (а многие достаточно крупные куски бывшей государственной собственности за считанные годы переходили из рук в руки по нескольку раз) был крайне непрозрачным. Не только детали сделок, но и имена их участников оставались скрытыми от общества, что порождало массу догадок, версий и подозрений и отнюдь не способствовало признанию их результатов легитимными, а возникавшего при этом права собственности – справедливым и неоспоримым.

Под прикрытием либерально-демократической фразеологии правительствами 1992–1998 гг. реализовывались наиболее реакционные положения марксистско-большевистской парадигмы о том, что первоначальное накопление капитала всегда преступно, и что «базис» (то есть неважно как и кому распределенная в частное владение собственность) сам, автоматически когда-нибудь определит адекватную настройку. В результате вместо твердого фундамента было создано криминальное болото, и в этом смысле и экономике, и обществу придется еще очень долго за это расплачиваться.

Отсутствие должной легитимности собственности, хотя и не отменяет капиталистически-рыночный характер экономики, тем не менее играет крайне отрицательную роль для ее функционирования и развития. Во-первых, это, безусловно, угрожает политической и социальной стабильности в обществе, поскольку создает социально-психологический климат, в котором те, кто в свое время не смог принять участие в разделе пирога или остался недоволен его результатами, пытаются осуществить новый, якобы более справедливый его передел. В условиях, когда очень широкие слои общества внутренне не признают легитимности нынешних крупных собственников, попытки тех или иных групп перераспределить крупную собственность в свою пользу не встречают заметного сопротивления и, более того, часто пользуются сочувствием у значительной части общества. Кстати, в нашем случае роковую роль здесь играет и преимущественно сырьевой характер экономики. Появление на общественной арене новых энергичных и голодных – явление, строго говоря, естественное и отнюдь не катастрофическое, если в экономике постоянно открываются новые перспективные высокорентабельные отрасли и направления. Поскольку же в нашей нынешней экономике контроль над процессом добычи и переработки природного сырья является главным и в какой-то степени единственным источником богатства, выход на авансцену новых групп элиты неизбежно сопровождается стремлением отнять «свою долю» у уже действующих в этой области предпринимательских групп. (За примерами, что называется, далеко ходить не надо – они у всех перед глазами.)