Читать «До и после Победы. Перелом. Часть 2» онлайн - страница 39

Вскоре такое же щупальце выросло на запад от Трубчевска. Наши самоходки и пехота стальной цепью стояли на возвышенностях, поджидая добычу, а ротные и даже взводные танковые группы с мотопехотой как стая пираний шныряли по окрестностям, нападая на любую жертву, что только увидят. Правда, жертвы были кусачими — группа из семнадцати танков, шести самоходок и двух батальонов мотопехоты на ганомагах пробили и потом пять часов держали коридор, по которому под постоянными штурмовками шли на юг все новые и новые пехотные цепочки, сопровождаемые небольшим количеством повозок и уж совсем изредка — грузовиками. Остатки немецкой бронетехники отчаянно маневрировали, заходили во фланги, проводили контратаки, а их пехота постоянно подпитывалась все новыми и новыми подразделениями, так что у наших и так немногочисленных сил вскоре начали заканчиваться боеприпасы, и лишь постепенно подходившие роты и даже взводы как-то позволяли сдержать напор и не позволить немцам расширить коридор, чтобы сделать его безопасным хотя бы от прямого огня по всей его протяженности — загнанные в угол крысы старались подороже продать свою жизнь.

Но если этот пробитый немцами коридор хотя бы не сужался, то на остальном пространстве протяженностью с севера на юг почти двести километров территория, доступная немцам для отхода, становилась все уже и уже. У нас там было меньше сил, поэтому перерубить ее никак не удавалось. Но все-таки наши бронегруппы все поджимали и поджимали немцев, стягивая их идущие параллельными маршрутами колонны во все более и более узкий жгут. К вечеру двадцать девятого поток немцев стянулся в узкую полосу шириной два-три километра, по которой нескончаемыми потоками шли и шли цепочки длиной с отделение, взвод, редко — с роту, а зачастую — группки по два-три-пять человек. И все они шарахались в укрытия от любой тени, что проносилась над ними, а потом снова вскакивали, благодарили судьбу за то, что очередной удар пришелся не по ним, и шли дальше, пока очередная тень не проносилась над ними, вырывая из их рядов все новые и новые куски.

Фланги этой тропы скорби удерживались отдельными взводами и отделениями, которые вели с нашими частями свои локальные битвы, практически безо всякого взаимодействия с соседями. Да и откуда было ему взяться, если связь была полностью потеряна, и даже если в начале пути у кого и были радиостанции, то по мере продвижения на юг они оказались разбиты при штурмовках или же просто брошены. То здесь, то там наши подразделения силой до танковой роты с мотопехотой прорывали эту внешнюю оболочку, разрывая тело отступающих немецких колонн на части. Наши танки выныривали внезапно, скрытые неровностями местности и общим шумом боев и перестрелок, стоявшим над всем котлом. Получив удар в бок, немецкие войска на этом участке частично гибли под гусеницами, а частично отскакивали в стороны — вперед или назад по ходу движения — в потоке немецких войск образовывалась вмятина. Но наших частей было еще недостаточно, чтобы создать надежный прорыв — находившиеся поблизости немцы разворачивали стволы в сторону нашей атаки и останавливали ее — даже если рядом не оказывалось противотанковых пушек, то гранатометы и пулеметы были очень опасны — последнее, что выбрасывали фрицы — это гранатометы — их единственный шанс остаться живым хоть еще какое-то время. Так что, спонтанно организовав оборону из разрозненных групп пехоты, немцы начинали давить по флангам вклинения, выжимая нас пусть даже угрозой частичного окружения — несмотря на то, что в этих атаках и попытках зайти с фланга они теряли много людей, но мы растрачивали много боекомплекта, поэтому в конце концов все-равно приходилось отходить — наши пехотные соединения не успевали закрепить прорыв, только с пяти вечера они догнали танковые и мотопехотные соединения и попытки удержать вклинения стали более успешными. Но и после этого фрицы, как амеба, снова и снова пытались заживить разрыв, в контратаку шли те, кто оказался перед самым разрывом и, разменивая себя сто к одному, зачастую они все-таки оттесняли наших, восстанавливали путь, и тогда накопившиеся перед затором войска густой массой снова текли на юг, предоставляя нашим штурмовикам так ими любимые "групповые цели на марше".