Читать «До и после Победы. Перелом. Часть 1» онлайн - страница 185

И у геологов это возражения не вызывало. Это для меня Белоруссия была ровной поверхностью. Ну, с какими-то возвышенностями на Белорусской гряде, которые назывались горами, хотя я их таковыми не особо считал — ну что это за горы, если даже самая высокая — Святая Гора, находившаяся в тридцати километрах на запад от Минска — была всего триста сорок пять метров в высоту. Но после революции в БССР потопталось немало геологов, в том числе и академиков — Карпинский, Блиодухо, Тутковский, Мирчинк, да и геологов рангом пониже поработало немало — Жирмунский, Розин, Горецкий. Десятки человек. И вот их трудами и из их рассказов я понял, что на самом деле мы и ходили по горам, только они были засыпаны осадочными породами. Почти вровень. Эдакие "подземные горы". И вершинами гор, точнее — горного хребта — была, например, та самая Белорусская гряда, где кристаллический фундамент был скрыт слоем от нескольких сотен до нескольких просто метров. А, например, в припятском регионе слой осадочных пород был уже два, четыре, шесть километров — насчет минимум двух ученые были уверены, даже насчет четырех, а по шести были разногласия — по-разному интерпретировали результаты сейсморазведки. Да, до войны тут проводили и сейсморазведку, и гравиметрическую, и магнитометрическую — не по всем территориям, но исследования шли чуть ли не с конца двадцатых годов, когда начались пятилетки.

Так что — "горы есть". Как я запомнил из рассказов геологов, которых много наслушался за прошедшие два года, возникли они в результате длительных геологических процессов. Океаническая кора преобразовывалась в кору континентального типа. Причем на западе Восточно-Европейской платформы кора содержала повышенное количество железа, отчего тут так много болотных руд, которыми издревле активно пользовались восточные славяне, а также титан, ванадий, скандий, и гораздо меньше — никеля, хрома. Породы вырывались наружу, застывали под океанической водой, снова прорывались, базальты превращались в гранит в результате процесса гранитизации, когда под влиянием восходящих по трещинам из мантии газовых и жидких растворов привносились щелочи и кремнезем, которые при высоких температурах и давлениях вымывали железо, кальций, магний, которые откладывались в виде окислов и карбонатов. Трещины постепенно забивались, но из-за подвижек возникали новые — напряжения в коре доходили до предела и рассекали глубинными разломами древние структуры, по которым наверх устремлялись новые потоки магмы, уже с другим составом, что был при образовании коры — когда я мельком заметил "Ну да, плиты-то движутся" — геологи посмотрели на меня то ли как как на Мессию, то ли как на сумасшедшего — оказывается, в то время этой теории о движении континентов и плит еще не существовало, точнее — она уже была высказана, но "светила науки" ее не приняли. Поэтому мой безапелляционный тон вверг геологов в большие сомнения, и хорошо если о действительном положении вещей, а не о моем психическом здоровье. Но скорее всего — все-таки о первом, так как мое здоровье моей психики было уже неоднократно подтверждено, особенно когда я, услышав о магнитных аномалиях к западу от Минска, сразу сказал "Там есть железо" — просто вспомнил про Курскую Магнитную аномалию.