Читать «Правый поворот запрещён» онлайн - страница 2

В тот вечер после ужина мы пили чай.

— Ты надолго? — спросил я.

— На два дня. Кубракова устроила интересный симпозиум.

— Жить будешь у нас?

— Нет. Я остановилась у Ангелины Назаркевич. Моя школьная подруга. Чудная баба, а сын непутевый. Способный химик, но влез в какой-то кооператив. Она переживает. Я хочу с ним поговорить.

— Тебе-то какое дело? — пожал я плечами.

— То есть как?! Она интеллигентный человек, а сын — кооператорщик.

— Ну и что?

— А если посадят в тюрьму?

— За что?

— К него, наверное, появились шальные деньги.

— Это еще не основание, чтобы человека сажать в тюрьму, — пытался я урезонить ее.

— А, брось! — махнула она рукой, словно я был безнадежно наивный, отставший от времени человек. — Я должна тебя познакомить с Ангелиной!

— Зачем?

— У нее иногда собирается интересная компания.

— Не люблю компаний, я уже стар для этого.

— Ладно, я пошла, — она встала. — У Назаркевичей завтра у кого-то именины, я хочу помочь Ангелине что-нибудь испечь…

Когда Неля исчезла, возникло ощущение, словно прекратилось долго терзавшая зубная боль. Какая-то Кубракова, какие-то Назаркевичи… Мог ли я тогда думать, что эти фамилии, вбитые мне в голову трескотней троюродной сестрицы, я встречу, но уже при других обстоятельствах!?

1

В теплый июньский полдень окна ресторана были зашторены, и оттуда гремела музыка, нестройно пели голоса, раздавались выкрики, смех. На входной, чуть приоткрытой двери табличка предупреждала: «Ресторан закрыт. Банкет». В узкую щель дышал воздухом швейцар — маленький, лысый с морщинистым, как мошонка, лицом. Заканчивал он свою жизнь стражем у этих врат в черной униформе с орденскими планками на лацкане, не дослуживший до генеральских красных лампас, теперь он довольствовался золотыми лакейскими галунами; его и вышибалой-то не назовешь — больно тщедушен. Может когда-то на плацу перед ним стоял, внимая, полк, а он постукивая ногой, обутой в мягкий хромой сапог, недоверчиво прищуренным взглядом обводил лица и выправку сотен подчиненных ему солдат и офицеров. Нынче ему же за поданное пальто или услужливо распахнутую дверь посетители, уходя, опускали в полураскрытую ладошку бумажную подачку…

Трое молодых мужчин почти одного возраста — лет тридцати семи-тридцати восьми — разочарованно глянули на табличку.

— Вот и пообедали, — огорченно сказал Назаркевич. — Я же говорил, надо было в аэропорт, там всегда открыто.