Читать «Все пропавшие девушки» онлайн - страница 6
Меган Миранда
Дóма и ритм другой. Люди движутся медленнее, меняются меньше, даже за десять лет. Кули-Ридж держит тебя за ту, кем ты всегда была. Я почти не сомневалась: стоит свернуть с хайвея, нырнуть под мост, выехать на главную улицу – и сейчас появится Чарли Хиггинс или кто-нибудь из его присных, прислонившийся к ободранной стене супермаркета «Си-Ви-Эс». Сейчас я увижу, как Кристи Поут кадрит моего брата, а он прикидывается, что не замечает – хотя оба давно состоят в браке, причем не друг с другом.
Может, дело во влажности воздуха; воздух в наших краях что сироп на полу – подошвы отрываешь с вязким чмоком. Может, дело в близости гор: их формирование заняло тысячу лет, плиты потихоньку движутся под землей, деревья выросли и окрепли задолго до моего рождения и останутся после моей смерти.
Эффект котловины: пока сидишь внизу, ничего не видишь, кроме подножий гор и леса. Да, наверно, так.
Еще плюс десять лет и сто миль – и я пересекла границу штата. «Добро пожаловать в Северную Каролину!» Деревья мощнее, воздух гуще. С возвращением, Ник.
Детали в углах поляроидного снимка обретают четкость, мозг перезагружается, воспоминания всплывают кадр за кадром. Призраки обретают плоть. Коринна бежит по обочине передо мной, голосует: ноги блестят от пота, юбка надувается ветром от пронесшейся машины. Байли отстраняется, дыхнув алкогольными парами. Или это от меня водкой пахнет…
Я разжала пальцы, которые секунду назад цеплялись за край кабинки чертова колеса. Захотелось коснуться их – Коринны и Байли. Заставить Коринну обернуться и сказать: «Не дрейфь, Байли», а затем поймать мой взгляд и улыбнуться. Но обе слишком быстро растаяли – впрочем, как и все прочее; осталась только боль утраты.
Плюс десять лет, плюс еще двадцать миль – и я вижу наш дом. С фасада. Заросшая подъездная дорожка, сорняки пробиваются сквозь слой гравия. Экранная дверь с треском распахивается. Голос Тайлера: «Ник?» Это уже не совсем воспоминание, это ближе, чуть ближе к реальности.
Я почти приехала.
Знакомые трещины на асфальте перед нашим поворотом, слева от светофора.
На углу новенький, заляпанный свежей грязью плакат: ежегодная ярмарка. Сердце подпрыгивает.
Вот и супермаркет сети «Си-Ви-Эс». Группка тинейджеров подпирает стенку, как раньше подпирал ее Чарли Хиггинс с компанией. Магазины на главной улице стоят по-прежнему, только трафаретные надписи на витринах не раз поменялись со времен моей юности. Лишь «Келли» как был пабом, так и остался; этакая веха, межевой знак, местный ориентир. Начальная школа, напротив нее – полицейский участок, где в самом дальнем шкафу пылятся папки с делом Коринны. Все свидетельства, все вещдоки свалили в коробку, задвинули в угол – потому что куда еще было девать Коринну? Она затерялась среди бумаг, забылась со временем.
Далее: электрические провода на столбах по обочине; церковь, которую посещали все – и протестанты, и прочие. За церковью – кладбище. Коринна заставляла нас задерживать дыхание, когда мы проезжали мимо кладбища. Заставляла распластывать ладони на потолке грузовика, лезла целоваться с двенадцатым ударом церковных колоколов. Не дышать рядом с покойниками, ни-ни. Даже после маминой смерти не унялась. Будто смерть – суеверие, плохая примета; будто ее можно перехитрить, если бросить щепоть соли через плечо или скрестить пальцы за спиной.