Читать «Голос друга» онлайн - страница 35
Борис Сергеевич Евгеньев
— Никто, старик, не увидит, — сказал Алексей Иванович. — Начальство сейчас дома чай пьет с пирогами. А увидит, на себя грех возьму!
— Про что книжка-то? — спросил инвалид.
Алексей Иванович взглянул на него, усмехнулся и прочитал по-русски вслух:
«И если в последней борьбе враги одолеют тебя, не падай духом, не смиряй сердца своего!
И если закуют тебя в железо, бросят в темницу, в которой мрак, холод и одиночество, не плачь, не бейся в безумии головой о каменные стены.
Помни: нет таких засовов, нет таких решеток и каменных стен, которые устояли бы против твоей воли к борьбе и победе.
И если тебя поведут на плаху — не бойся, пой, смейся в лицо палачам!
Помни: победа твоя бессмертна, — она придет, сколько бы шейных позвонков не хрустнуло под топорами палачей на площадях всего мира!..»
— Понял? — спросил Алексей Иванович.
— Понял, — неохотно отвечал инвалид. — Отчего не понять? Не падай духом, значит…
— Вижу, понял! — сказал Алексей Иванович, сунул книгу за пазуху, встал, взялся за лопату.
Глава пятая
В ДНИ КОММУНЫ
А. Доде
1
— Что слышно, Жанна? — с этим вопросом госпожа Синьяк обращалась теперь каждое утро к молоденькой горничной, подававшей ей кофе. И каждое утро получала ответ, не только усиливавший ее беспокойство, но и больно ранивший ее. Так было и сегодня…
— Ах, барыня, уж я и слов не найду, так страшно! — отвечала Жанна. — В доме бакалейщика Перашона все стекла выбиты и пожар был. Снаряд в него угодил… А на улице, за углом, баррикаду строят. Бревна, доски, ящики сложили, насыпали земли, — настоящая крепость! Ах, боже мой!.. Только выглянула на улицу, подходят двое, бородатые, с ружьями, — ну, эти, коммунары… «Красавица, — смеется один, — угостила бы винцом из господского подвала — в горле пересохло!» Глазища у него черные, как маслины… А другой, постарше, в очках, строгий такой, говорит: «Известно ли тебе, что на площади Бланш на баррикаде сражается батальон женщин, что тысячи парижанок пришли защищать Монмартр? Не хочешь быть с ними — сиди лучше дома! Здесь скоро будет так жарко, что ты, чего доброго, испортишь свой прекрасный цвет лица!» Вот ведь какой… Тут заиграла труба и они побежали куда-то…
— Твой второй собеседник, Жанна, был безусловно прав. Сколько раз говорила тебе: не бегай на улицу!
— Ах, боже мой! Ну разве усидишь дома в такие дни!
Действительно, дни были необыкновенные. И кровавые, и страшные, величественные дни конца мая 1871 года — последние дни Парижской коммуны.
Об этих днях в одной книге, посвященной подвигу парижских коммунаров, сказано так:
«…Тот, кто жил твоей лихорадочной жизнью, чье сердце трепетало на твоих бульварах, кто плакал в твоих предместьях, кто воспевал зарю твоих революций и несколько недель спустя мыл позади баррикад свои руки, почерневшие от пороха, кто слышал голоса мучеников идеи из-под твоих каменных плит… — даже и тот не может воздать тебе должное, великий мятежный Париж!..»
