Читать «КУРОПАТЫ: СЛЕДСТВИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ» онлайн - страница 32

В лицо я никого не знаю, кого расстреливали в этом лесу. У нас из деревни забрали только учителя Грушу. Расстреляли его в этом лесу или нет, сказать не могу. Не видела я, и кто расстреливал: военные или гражданские. Привозили людей в закрытой машине с черной будкой. Стреляли только вечером, и с перерывами. Постреляют, потом полчаса или час тишина, видимо, подвозили на машинах, а потом опять начинали стрелять. Было это все в 1937 году.

Николай Иванович Патершук еще молодцеват и крепок, недавно отметил шестидесятилетие. Работает на минском заводе «Термопласт», грузчиком. Говорит степенно, неторопливо, будто взвешивает на невидимых весах каждое слово.

— У нас в деревне все знали о расстрелах, так как почти каждый день, под вечер, из леса доносились выстрелы. Кого расстреливали, никто из местных жителей не видел, знали только, что «врагов народа». Но об этом даже между собой говорить боялись.

В то время я был пацаном и помню, как вместе с другом — Церлюкевичем Иваном мы все же решили однажды посмотреть, что происходит за забором. Думаю, это было не раньше 1939 года. Пошли мы к забору под вечер, после шести часов. Время было летнее, на улице еще светло. Ворота были со стороны дороги-гравейки на Заславль. Через них, мы почти каждый день это видели, заезжали крытые грузовые машины, и после этого начинались в лесу выстрелы.

Мы с Иваном пошли к забору не со стороны ворот, а со стороны своей деревни. Нашли в заборе небольшие щели и стали смотреть. Первое, что я увидел и хорошо запомнил: метрах в 40 от того места, где мы сидели, несколько мужчин копали яму. Все они были в гражданской одежде. Когда яму выкопали, мы увидели, как всех этих мужчин посадили в машину и увезли. Машина стояла на чистой вырубленной поляне. Церлюкевич мне сказал, что должны скоро привезти людей на расстрел. Он, видимо, был возле этого забора не в первый раз. Мы с ним пошли к дороге-гравейке, стали ждать. И действительно, скоро показались машины, их было, наверное, штук пять. Одна закрытая — «черный ворон», остальные обычные грузовики с высокими бортами. В кузове сидели люди. Как только машины въехали в ворота, мы сразу побежали к забору, где сидели раньше, и увидели, что людей выводят сначала только из одной машины. Были в ней только мужчины, а выводили их люди в военной защитной форме и подталкивали к яме. Потом раздались выстрелы. Я испугался и убежал домой, а Иван остался. Я знаю, что он однажды даже за забор пробирался.

Прошло пятьдесят лет, а я и сегодня не могу забыть, как голосили, как кричали эти люди во время расстрела: «За что? В чем наша вина?»

На следующий день, когда под вечер начали опять расстреливать, я слышал уже не только мужские, но и женские крики, но близко к лесу не подходил, боялся.

Расстрелы продолжались до самой войны. А после войны я тоже часто бывал в этом лесу и могу совершенно определенно ответить на ваш вопрос: никаких раскопок там никто не проводил.