Читать «Фагоцит разбушевался» онлайн - страница 167

— Ну, может, мне еще не доложили, хотя вряд ли. Да и хрен с ним, в конце-то концов! Значит, завтра с утра приезжаешь на Старую площадь к Александру Николаевичу, там еще и Брежнев с Косыгиным будут, доложишь им. А мне можешь сейчас, в такие верхи меня пока не приглашают.

— Восс.

— Что Восс? — не понял председатель КГБ.

— Август Эдуардович Восс, первый секретарь ЦК компартии Латвии. «Девятый» как для меня, так и для Антонова, и вообще он нам обоим показался сравнительно приличным человеком. В отличие от двоих прочих, особенно Снечкуса, вот уж на кого глаза бы наши не глядели.

Итак, на следующее утро я доложил триумвирату свои выводы после турне по Прибалтике, Брежнев кивнул и поинтересовался:

— А с чего это, Витя, тебя вдруг Хрущев заинтересовал?

— Так ведь он еще в субботу должен был помереть, а сейчас уже вторник. Володя уточнил — не только жив, но и здоровехонек, сидит на даче, помидоры свои собирает да антисоветские мемуары на магнитофон надиктовывает, потому как писать до сих пор толком не научился. Точнее, на два магнитофона — один ему сын принес, один комитетский, пишет с прослушки. Вот я и думаю, какое из моих деяний так на него повлияло. Наверное, лунные экспедиции. Говорят, положительные эмоции удлиняют жизнь, вот он, получается, их и испытывал, глядя, как сначала мои роботы топчут Луну, а потом как я там убедительно подтверждаю высокое звание коммуниста.

— Вполне возможно, — кивнул Шелепин, — а вот как ты смотришь на то, чтобы ненадолго слетать в Бельгию?

— Если вместе с женой, то положительно.

— Вместе, вместе. Там, если ты не в курсе, в конце сентября собирается двадцать второй международный астронавтический конгресс. Очень представительный — будут не только экипажи одиннадцатого и шестнадцатого «Аполлонов», но и сам фон Браун. А от нас, кроме тебя — Глушко, Челомей и Гагарин с Леоновым.

— Валентин Петрович уже знает?

— Нет, мы считаем, что будет лучше, если ему об этом скажешь ты, причем представишь это как результат ваших с Антоновым немалых усилий.

— Опять буржуйским одеколоном мазаться, — вздохнул Антонов. — И на что только не приходится идти бедному пенсионеру ради прогресса космонавтики!

— Тебя, между прочим, там собираются принять в Международную академию астронавтики действительным членом, — уточнил Брежнев. — Не урони честь советского человека и коммуниста.

— Ну, что там за звание платить не будут, это ясно, — снова встрял Антонов. — Не как у нас, где даже членкору за просто так отстегивают двести пятьдесят рублей в месяц. Но если начнут требовать членские взносы, я им точно что-нибудь уроню. И, кстати, что там говорилось про фон Брауна?

— Да, действительно, — спохватился я. — Леонид Ильич, то, что фон Браун помрет в семьдесят седьмом, всего в шестьдесят пять лет, не есть хорошо. Надо бы заранее вмешаться.

— Думаешь, надо, — пожевал губы Брежнев.

— Обязательно.

— Ты же этим раскроешь свои способности.

— А то про них там кто-то не знает! Нет, это совершенно необходимо.

— Товарищи, как, разрешим Вите подлечить этого недобитого нациста?

— Ну, нацистом он был по молодости и очень давно, а сейчас наверняка перевоспитался. Хрущев, вон, в конце двадцатых вообще был троцкистом, и ничего. Так что я за, — подержал меня Шелепин. — Можно даже пригласить его в СССР, небось дело не обойдется одним сеансом.