Читать «Тени исчезают в полдень» онлайн - страница 428

— Это о чем ты? — спросил он, поводя головой, как во время разговора с отцом. Слова матери еще больше испугали Митьку, обозлили.

— Так об ней же, об Шатровой... Чего, говорю, уж казниться... А с калекой если жить, тоже...

— Замолчи! — гневно оборвал ее Митька....

Прошла еще неделя. И вдруг... Вдруг Иринка сама зашла к Кургановым.

— Ирка! Давно бы так! — воскликнул Митька, чувствуя, как разливается у него где-то внутри торжество. Еще у него мельком пронеслось в сознании: «Надо бы посдержаннее, не ронять себя... Да ладно, чего уж там...»

Но в следующую секунду испарилось это торжество, а его щедрое великодушие обернулось какой-то дурацкой глупостью.

— С Леной плохо, — сказала Иринка от порога, не глядя на Митьку, протирая варежкой дверную скобу. — Она просит тебя... приехать к ней.

В лицо Митьке кинулся жар. Он почувствовал, что сгорает, — от стыда за самого себя. И, столбом торча посреди комнаты, не знал, что ей ответить, молчал.

— Что это еще за Лена? — с холодной неприязнью спросила мать. — Чем это ее Митька утешить может? И почему он должен...

— Вот... именно, — произнес Митька, хотя и не собирался говорить такого. Губы произнесли эти слова сами собой...

Ирина боком ударилась о дверь, выскочила на улицу так, будто ее с невероятной силой вышвырнули вон.

А Митька бухнулся на стул и начал думать: что же это с ним происходит? Он, кажется, теперь уверен, что происходит. Происходить начало с того момента, как отец звезданул по морде со словами: «Половину — за внучку Шатрова». Но — что?

Митька был не глуп. Он ясно понял, отчего покраснел, выслушав Иринку. И он понимал, что происходит с ним. Но боялся признаться, что понимает. Гордость его не позволяла признаться...

И не позволяла еще долго. И увела его далеко...

Из этого «далеко» он и возвращался сейчас, топая по раскисшей дороге к Зеленому Долу, невесело и нелестно размышляя о самом себе.

... Все время после прихода в их дом Ирины и до позавчерашнего дня он жил в каком-то полусне и будто уже не подчинялся самому себе. Через неделю после ее посещения с ним разговаривала по телефону врач Вера Михайловна Смирнова. Она говорила спокойно, по-матерински, называя его «Митенька»:

— Митенька, Лене очень тяжело. Сейчас ничего страшного уже нет, она будет жить. Но ей будет намного легче, если вы придете. Приезжайте, вы облегчите ее страдания. Слышите, Митя? Я прошу вас...

Митька слышал. Но он не сказал ни «да», ни «нет», пробормотав что-то невразумительное.

— Так ждем, Митя, — сказала Вера Михайловна, закончив разговор.

Телефонная трубка словно прикипела к его уху. Он оторвал ее с трудом.

В Озерки он не поехал. Его ждали, а он не ехал. Кругом только и говорили, что о приближающемся судебном процессе — а он не слышал. Потом обсуждали вынесенный приговор — он, кажется, даже не поинтересовался, кому это расстрел, кому тюрьма.

Даже когда мать сказала однажды как бы между прочим: «А ведь про докторшу-то эту твою говорят — ничего, дескать, Смирнова, мол, сколько-то операций сделала ей на лице. Вроде и рубцов заметно не будет. Да лицо что? С лица не воду пить...» — Митька пропустил это между ушей.