Читать «СТРУКТУРЫ ПОВСЕДНЕВНОСТИ: возможное и невозможное» онлайн - страница 15

Для «новой исторической науки», в отличие от марксизма, этот вопрос остается не только не решенным, но даже и не сформулированным научно. Это относится и к тем трудам, которые считаются высшими достижениями этой науки. В них много говорится о прерывности и непрерывности времени, о разной длительности временных протяженностей, об их цикличности, «наложениях», «сосуществованиях», «переплетениях», «пульсациях» и т. п. Благодаря такому разнообразию временных оттенков воспроизводимая историческая реальность становится богаче, вырисовывается конкретнее, детали предстают перед читателем более образно, ярко. Но при этом, как правило, нет главного — ответа на вопрос, как же согласуются все эти времена, что является для них общим знаменателем.

Французские историки-марксисты неоднократно указывали на методологические слабости концепции различных продолжительностей социального времени. П. Вилар, например, отмечал, что иногда историю пытаются превратить в производное от времени, a не наоборот — посмотреть на время, а именно на его дифференциацию, как на производное истории. Вилар ссылается в этой связи на французского философа-марксиста Л. Альтюссера, который однажды упрекнул историков в том, что они «довольствуются констатацией, что есть время большой, средней и короткой протяженности, и выводят из этого заключение об интерференциях как о продукте встречи этих протяженностей, вместо того чтобы увидеть в них продукт того, что их обусловливает, — способ производства».

Многие из реально существующих в истории противоречий (например, события и структуры, эволюция и революция, изменения и постоянства и др.) решаются на основе концепции longue durée не диалектически, не конкретно-исторически. «Вся историография, — пишет один из адептов «новой исторической науки» П. Нора, — обрела свой современный облик именно путем избавления от события, отрицания его значимости, путем его растворения». Налицо и реальные последствия этой модернизации. Событие — господин для традиционной историографии — превратилось в несобытийной «новой исторической науке» в пену на гребне волны, его можно теперь вовсе не замечать, оно, даже если таковым оказывается, например, революция, лишь отвлекает внимание от обозрения в перспективе longue durée суперструктур, неподвижностей, больших амплитуд, повторений и закономерностей, циклов и интерциклов.

Опираясь на эту концепцию longue durée, французская «новая историческая наука», как справедливо отметил современный французский историк-марксист М. Вовель, тяготеет вообще к неподвижности, «ставит под вопрос само понятие изменения, внезапных перемен в истории». В конечном итоге исторический процесс, воссоздаваемый на основе этой концепции, предстает в урезанном виде, из него изымается ключевой элемент, источник движения общества-социальный конфликт, классовая борьба, революция.