Читать «Презентация ящика Пандоры» онлайн - страница 89

– И куда Григорий их потом девает? – спросила Нина.

– Спецодежда утилизируется, – спокойно ответил Разгонов, – есть особые средства. Я занимаюсь уничтожением очень аккуратно. Все по правилам. В контейнере превращаю одежду в пепел.

– Хорошо, что так, – кивнула Нина, – но я имела в виду не шмотки. Про людей речь вела. Бомжей потом куда определяешь?

Разгонов выпучил глаза.

– Так откуда взял, туда и вернул. На вокзал, например, или на трассу, если проститутка.

– Они же больные! – обомлела Нина.

– И что? – хмыкнул Савелий. – Другой жизни они не знают, привыкли в дерьме сидеть. Огарков крыскам деньги платит. Вот тебе жалеет, а им нет.

– Нельзя людей крысками звать, – возмутилась Нина.

– Они не человеки, они крысы, – повторил Савелий.

– Если девушка зарабатывает обслуживанием мужчин на шоссе и у нее нашли сифилис, то преступно возвращать заразу туда, откуда взяли. Она же своих клиентов болезнью наградит! – возмутилась Кузнецова.

– Нашлась тут совесть человечества, – засмеялся Савелий. – Знаешь, как новое, очень действенное лекарство на людях испытывают? Набирают две группы, все в них больные. В первой используют настоящие таблетки, а во второй сахарные. Внешне они похожи, ни на секунду не заподозришь, что пустышку тебе дали. И что? Те, кто подлинные пилюли получал, в основном выздоровели. А те, кому плацебо подсунули, в основном умерли. Это тебе как?

Нина растерянно молчала.

– Люди на краю смерти, есть медикамент, который им поможет, а им таблетированный сахар всучили, – сгустил краски Савелий. – Оно тебе как? Такова наука, детка. Каждый раз, когда ты глотаешь нечто от головной боли, простуды, давления, разве думаешь о тех, кто умер в процессе создания препарата?

– Нет, – прошептала Кузнецова.

– Поверь, их было много, – отрезал Савелий, – в науке одна человеческая жизнь ничего не стоит, важно лекарство для миллионов.

– Это отвратительно, – возмутилась Кузнецова, – и несправедливо по отношению к тем, кому пустышку дали.

– Жизнь вообще несправедливая штука, – философски заметил помощник Огаркова, – ты живешь в убогой избе. А Зинаида Ковригина в шикарном доме.

– Ты имеешь в виду жену мэра Фурска? – удивилась Нина. – Она тут при чем? Только не говори, что эта фигля-мигля больна сифилисом и в экспериментах участвует.

– Нет, – засмеялся Савелий, – но разве справедливо, что у нее кровать на позолоченных ножках, а у тебя денег на новый дешевый диван нет?

– Мне все равно, на чем спать, – начала Кузнецова и осеклась. – Сава! Откуда ты знаешь, какая у Ковригиной кровать?

– Понятия не имею, что за мебель у них в доме, – живо парировал Разгонов, – просто так сболтнул, для примера.

Но Нина сообразила: дело нечисто, Сава точно видел койку. А может, и не только видел.

Потом Разгонов неожиданно открыл в Фурске ветеринарную клинику. Кузнецова узнала о новости от Огаркова, который впервые за время существования лаборатории примчался к бывшей любовнице домой и стал метаться по ее избе с воплями:

– Гаденыш меня бросил! Открыл больницу для собак-кошек и смылся! Два дня его нет! Один я работать не могу!