Читать «Алтайские робинзоны» онлайн - страница 44
Анна Николаевна Киселева
У всех разом вспыхнула одна и та же мысль, но никто её не высказал, боясь обмануться.
В дверь робко постучали. Радостно завизжал Гектор. Сомневаться дальше было нельзя.
— Ах, батюшки мои! — ахнула бабушка. Она поднялась со стула и опять села, всплеснув руками. Мужчины, толкаясь в дверях, все сразу бросились в сени. Из другой комнаты выбежала Галя. Она остановилась в дверях и, прижимая голые руки к груди, всё повторяла:
— Неужели они? Неужели они?
Через несколько секунд в комнату ввалились ребята, мокрые, грязные, оборванные.
— Вот и мы, — сказал Шура, щурясь от света лампы, и улыбнулся посиневшими губами. — Я тебе говорил, что это наш дом, — добавил он, обращаясь к Лёне.
Лёня тоже улыбнулся. Улыбка на его иссиня-бледном, измученном личике была жалкой и страшной. Бабушка всплеснула руками и громко заплакала.
Что было дальше, ребята затруднились бы передать: все обнимали их, упрекали в чем-то, расспрашивали. Бабушка стаскивала с них мокрые лохмотья, кричала Гале:
— Неси что-нибудь тёплое: испростудились все!
— Ах вы, черти! А мы вас искали, мы вас искали! — радостно говорил Миша.
— Да где вы были? Где были? — приставал дядя Костя.
— Там… — Шура неопределённо махнул рукой.
Ребятам казалось, что комната плавно, как лодка в хорошую погоду, покачивается, лампа ласково подмигивает, и они не знали, — то ли стоят на полу, то ли плывут куда-то. Лёня заметил, что с Шуриных лохмотьев на чистый блестящий пол течёт вода и все хотел сказать ему об этом, но почему-то не мог. И было не то очень весело, не то хотелось плакать, а, может быть, спать.
— Выдрать вас надо! Ушли, никому не сказали, — кричал папа, но Лёня видел, что он не сердится. Потом Лёня увидел, как Шура шагнул к столу, молча взял с тарелки горсть жареной картошки и, ни на кого не глядя, стал торопливо жевать. Лёня сам не заметил, как у него в руках тоже оказался кусок хлеба. Он с жадностью кусал его. Подумал, что такая жадность неприлична, но остановиться не мог.
Бабушка опять всплеснула руками и заплакала ещё громче.
— Бедненькие вы мои, проголодались-то как!
Дедушка то садился на стул, то пересаживался на другой и всё повторял:
— Ну и ну! Ну и ну!
Галя увела ребят в свою комнату и заставила переодеться. Через несколько минут они в чистом белье сидели на печке и ели что-то вкусное, а что — разбирать было некогда. Все стояли около, смотрели на них, задрав головы, и расспрашивали. Ребята только молча кивали головами.
— Да погодите вы, дайте им поесть, — сердилась бабушка, а через секунду сама спрашивала:
— Да что же вы, голубчики, там ели-то?
— Хватит, — сказал Василий Алексеевич, — с голодухи много есть вредно.
У ребят отобрали еду. Прожевав последний кусок, Лёня грустно сказал:
— А у нас Аметист утонул…
— Кто? — спросили все враз.
— Об этом не надо, — сказал Шура, нахмурившись. Лёня вздохнул и посмотрел на лампу. Огонь замигал и прищурился и от него протянулись длинные, тонкие лучики, а лица у папы и бабушки стали крошечными. Больше не хотелось ни говорить, ни шевелиться. Лёня медленно повалился на бок, невнятно пробормотал что-то и уснул.