Читать «Эллинские поэты. VIII -III вв. до н. э.» онлайн - страница 14

Оба эти примера показывают, помимо всего прочего, что мифологические имена служили своеобразным коммуникативным кодом, объединявшим поэта с его аудиторией: ни Алкею, ни Сапфо не надо излагать в подробностях историю Сисифа или Тифона. Достаточно назвать имя, чтобы вызвать у слушателей необходимые ассоциации.

Но, конечно, больше всего переживают эолийские поэты долю участников Троянской войны.

Во-первых, это самое близкое к ним хронологически поколение мифических героев, замыкающее все героические генеалогии. Во-вторых, Лесбос ближе всего к Трое и территориально. Здесь, согласно "Одиссее" (III, 165-169), задержались на обратном пути корабли Нестора и Менелая, дожидаясь благоприятного знамения для дальнейшего путешествия. По другому сообщению - на этот раз самой Сапфо, - ахейские вожди выбрали Лесбос как промежуточную остановку по дороге из-под Трои, чтобы заручиться поддержкой особо почитаемой на острове триады богов (фр. 11), к которым кроме Зевса и Геры принадлежал еще Дионис (об их священном участке на острове упоминает Алкей, фр. 40). Как по-человечески близко воспринимали на Лесбосе судьбу троянских героев, видно из папирусного отрывка поэмы Сапфо, описывающей свадебный поезд Гектора и Андромахи (фр. 86). Если заменить мифические имена на имена современников Сапфо, то мы почувствуем себя среди жителей Лесбоса, принимающих живейшее участие в брачной церемонии, сопутствующей обручению молодого человека из местной знати с невестой, привезенной далеко из-за моря. Но чаще всего у обоих эолийских поэтов встретится, конечно, имя Елены - главной виновницы Троянской войны, причем отношение к ней у Сапфо и Алкея прямо противоположно.

Известное стихотворение Сапфо (фр. 53), в котором она с тоской вспоминает о выданной замуж в Лидию Анактории, начинается с размышления о том, что является самым прекрасным на земле. Для одних это конница, для других - пеший строй, для третьих - быстрые корабли, то есть иными словами - предметы из реального окружения. Сама же Сапфо предпочитает нечто совершенно субъективное: прекрасно то, что кому любо, - и тотчас подкрепляет свою мысль неопровержимым примером Елены. Самая прекрасная женщина всей Греции не поколебалась оставить благородного супруга, родителей и дочь и бежать в Трою, потому что любовь победила в ней чувство материнского долга и семейные обязанности. И при этом Сапфо сочувствует Елене, тоскуя по Анактории, и не находит слов для осуждения женщины и последствий ее бегства (в плохо сохранившихся ст. 12 и 13 было, вероятно, названо имя Киприды, символизирующее высшее могущество любовного чувства).

Алкей придерживается об Елене совсем другого мнения. Как аристократ и воин он мог понять, каких жертв стоило лучшим домам Эллады бегство легкомысленной царицы. Кроме того, лесбийцы издавна претендовали на ближайшую к ним часть Троады, особенно на город Сигей при входе в Геллеспонт. Здесь находилась гробница фессалийского героя Ахилла, а Фессалию лесбийцы считали своей родиной, тем более что там тоже говорили на эолийском диалекте. Алкей неоднократно вспоминает Ахилла и его мать Фетиду, противопоставляя ее Елене, в борьбе за которую пала Троя и погибло множество фригийцев (фр. 15). Все стихотворение начинается и кончается осуждением Елены, чья вина становится еще нагляднее при сравнении с добродетельной дочерью Нерея (т. е. морской богиней Фетидой). С еще большей силой этот мотив звучит в другом стихотворении - сплошном обвинительном акте Елене. Перечисляя все те же признаки ее страсти, что и Сапфо (бросила мужа и дочь), Алкей видит в них не высшее выражение любовного чувства, а преступную страсть и безумие, обрекшие на гибель сотни воинов на троянской равнине (фр. 16).