Читать «Анастасiя» онлайн - страница 98

— Это же сенсация! — закричал Леха. — Это же потрясный факт! Почему никто не знает-то?

— В сороковом году трех грузинских историков расстреляли за антисоветскую деятельность. Тех, которые провели исследования родословной. Вот потому и не знают.

— Да почему же? Зачем расстреливать-то?

— Эх, вы! Затем, что ген тиранства. Не понимают товарищи исторического момента. Другое воспитание, другие времена… Это всё было пред началом Великой Отечественной. Не до царей… Пора пришла патриотизм насаждать, беззаветную любовь к социалистической родине.

— А дальше?

— Иное дело, когда война кончилась. Победа! Ликование народное. Ордена появились: Суворова, Кутузова, Нахимова, Александра Невского. Самое время родство с царями устанавливать и становиться генералиссимусом и императором.

* * *

И установили бы… Но тут вышел знаменитый фильм Сергея Эйзенштейна про Ивана Грозного. Важнейшим из искусств для нас является кино, — сказал вождь. Первая-то серия — ничего. Про великого человека, гениального царя, объединившего Россию. Но вот вторая? Мама родная!

Да он же чистый шизофреник! Этот Грозный — царь совсем больной.

Но и Сталин в ту пору уже неважно себя чувствовал. И он не захотел короновать себя, несмотря на гены тиранства, которые в нем жили.

Вторую серию не выпустили на экраны. Сергея Эйзенштейна перестали пускать за границу, но не посадили и не арестовали.

Вскорости Эйзенштейн умер при невыясненных обстоятельствах в возрасте пятидесяти лет.

А после умер и сам Сталин в возрасте семидесяти четырех, успев уничтожить несколько миллионов ни в чем не виноватых граждан. И только через пять лет после его смерти, в 1958 году вторая серия фильма вышла на открытый экран.

Вот вам и кончилась легенда.

* * *

Гиви замолчал. Горы тоже молчали. Тихо было кругом и торжественно. Но жизнь впереди уже почему-то не казалась мне такой же прекрасной.

Глава XVIII

_{Возвращение блудного сына. 2007 год. Или «Те же и явление Прекрасной Дамы».}

Карантин в институте Склифосовского мы преодолели тем же способом, что и в первый раз, то есть, показав охраннику мой профессиональный пропуск.

— Со мной, — кивнул я на Матвея и уверенно прошел дальше. Матвей — за мной.

Мы прошли в тихий коридор кардиологического отделения Института имени Склифосовского. Там д′Артаньян бодрым шагом гулял по больничному коридору, ни на кого из встречных не обращая внимания. На нем красовались домашние зеленые шаровары и синяя с белым куртка. На спине сверкала надпись: «Adidas». Было понятно, что мама Любовь Сергеевна появляется здесь каждый день. На мушкетера он походил мало.

— Пятьсот метров — это пять раз туда и обратно, — объяснил он нам. — В день пять раз по пятьсот метров.

— Неплохо, — сказал Матвей. — Оздоровление налицо. Так может ты и про Ивана Грозного вспомнил?

— Кое что, — скзал Леха скромно.

— Ну рассказывай давай! — закричали мы оба.

— Обещают через три дня выписать, — начал Леха. — Вот носимый кардиограф поставят на сутки. Если будет все окей, говорят, тут же и выпишут. Мне уже надоело.