Читать «Тернистый путь к себе» онлайн - страница 64

Элина отослала письмо, а потом две недели не могла найти себе места. Порой она думала, что у мамы случился инфаркт, когда она прочитала ее страшную исповедь и теперь она лежит в больнице при смерти. А иногда ей казалось, что мама потрясена и убита ее признанием, и просто больше не желает ее знать. Время шло, а мама не звонила и не писала. Элина уже готова была попросить отпуск и поехать к ней сама, когда однажды в один прекрасный зимний день мама не появилась в больнице сама…

Мама вошла в приемный покой как раз в то время, когда Элина протирала влажной тряпочкой листья фикуса. В застиранном белом халате, в разношенных тапочках, худенькая, бледная, коротко остриженная Линочка старательно мыла цветок… У Екатерины Алексеевны подогнулись ноги и она осела на банкетку, уронив сумку с продуктами. По полу покатились яблоки. Антоновка из бабушкиного сада.

— Что с вами, женщина? — воскликнула тетя Аня из регистратуры.

Элина обернулась на шум. Сначала она не поверила своим глазам. Потом очень обрадовалась. Потом испугалась.

— Мамочка! — воскликнула она и с рыданиями кинулась на грудь растерянной побледневшей женщины, мамочки… которую она так давно не видела!

— Мамочка! Я так люблю тебя, мамочка! У меня все хорошо, правда! Теперь все совсем хорошо! Ты не очень сердишься на меня? Я знаю, что поступила ужасно, но я изменилась, я стала теперь совсем другой! Честно-честно!

Она говорила и говорила, боясь позволить матери вымолвить хоть слово. Она боялась услышать упреки и обвинения… Мама молчала. Гладила ее по голове, и пальцы ее дрожали.

— Я не верила, — сказала она наконец, — Читала твое письмо и не верила… Думала — это все какая-то ошибка… Чья-то глупая шутка… Господи! Какая же я дура! Как я могла бросить тебя совсем одну в чужом городе с чужими людьми! Такой нежный цветочек, выращенный в теплице! Решила, что сделала для тебя все! Я должна была подумать, должна была…

Екатерина Алексеевна обнимала дочку и по щекам ее текли слезы.

— Не надо, мамочка! — рыдала Элина, — Я одна во всем виновата. Я дура! Я просто дура! Ты столько сделала для меня. А я…

— Нет, это я — дура… Дура старая… Как я могла тебя бросить?! На что надеялась?! Господи… До чего же они тебя довели! — мама гладила руки Элины, распухшие, красные и шершавые, гладила шрамы вдоль вен. — Ну, ничего… Они у меня попляшут… Они за все заплатят! Ольховский… Ну, надо же! А я с ним всегда первая здоровалась! Уважала! Вот ведь сволочь… Старый развратник. Ничего! Вот ужо… Я в суд на него подам.

— За что? — горько усмехнулась Элина. — нет такой статьи.

— За растление малолетних!

— Мам, я ведь уже не была малолетней… Я была даже совершеннолетней. И он у меня был даже не первый.

— Это не важно! Значит за изнасилование! Он тебе жизнь погубил!

— За изнасилование? Год спустя? Мама, о чем ты?!

— Я заставлю его заплатить… Ты пойдешь и скажешь, что тебе было стыдно, а теперь ты решила все рассказать… Пойдем в милицию, в деканат, к ректору…

— Мама! Я жила с Ольховским почти девять месяцев! А до того бегала за ним почти год! Весь институт был в курсе!