Читать «Моя вселенная – Москва». Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика» онлайн - страница 314

25

Прохвост, стар. профóс – надзиратель; заимств. из ст. – франц. prévost.

26

Курсив во всех цитатах, за исключением оговоренных случаев, мой. – А. Б.

27

Неологизм, образованный от англ. «escape» (убегать, избегать, спасаться) и русскоязычной кальки «эскапист» с целью стилистической нюансировки – придания этому слову оттенка аристократического превосходства: «Это как “эсквайр”.<…> Представляешь, тебя спрашивают: “Вы беглец?” А ты отвечаешь: «Нет, я – эскейпер!»» [1, III, 450−451].Ср.: «Он словно чувствовал себя тайным аристократом, вынужденным скрывать своё происхождение в городе, захваченном торжествующими хамами» [1, III, 250−251].

28

«…Для размножения положено иметь в аквариуме одну самочку… и двух самцов. Но Башмаков, будучи ещё неопытным рыбоводом, по ошибке купил… двух девочек и одного мальчика, которого и стал называть “сомцом”. Олегу Трудовичу очень нравилось это придуманное им новое слово» [1, III, 18].

29

К данному выводу склоняет, казалось бы, нечаянное, но на деле продуманное и весьма осторожное использование в «ЧП» христианской лексики. Так, девушки «из сектора учёта» за глаза называют Николая Шумилина «Николой-угодником» [1, I, 146], то есть покровителем мореплавателей и путешественников; чуть позже автор замечает, что у его героя было «два несчастья, две боли, два креста» [1, I, 150], а сам герой интересуется, «почему его новая знакомая носит обручальное кольцо на левой руке, не католичка ли она?» [1, I, 177]. Подобные вкрапления, вступая в смысловые связи с настойчиво акцентируемыми повествователем «славными» «традициями комсомола тридцатых годов» [1, I, 157], формируют как бы второй, надпонятийный, слабо зависимый от основного содержания слой, доминанты которого – «Никола-угодник – крест – тридцатые годы» – актуализируют на уровне культурного бессознательного ассоциации с храмом Николы Большого Креста на Ильинке в Москве (снесённым не без участия славных комсомольцев в 1933 году) и главным символом этого храма – Большим крестом.

30

Имеется в виду огромный белый гриб, наделённый мистической силой, – Грибной царь.

31

На перекличку с этой пьесой указывает и сам прозаик в «Гипсовом трубаче» [13, 389].

32

В «Грибном царе», изданном через 6 лет после опубликования романа «Замыслил я побег…», мы видим Башмакова «проходным» персонажем. В последнюю минуту его «кукольного» побега, чуть ли не ставшего побегом на тот свет, жена и любовница всё-таки успели «втащить» его обратно в жизнь. Любопытно философское содержание этого художественного приёма по переключению читательского внимания с персонажа как главного героя на