Читать «Философия хорошей жизни» онлайн - страница 38

В длительных успехах часто содержится еще один, не слишком поначалу заметный ингредиент, функционирующий подобно разрыхлителю теста (пекарскому порошку): мелкие продвижения по пути прогресса, которые выстраиваются с течением времени в нужном направлении.

Рассмотрим такой пример инвестирования: вы вкладываете 10 тысяч евро под 5 процентов годовых. Тогда через год вы становитесь богаче — всего на 500 евро. Ну, полная чепуха! Но если вы продолжаете вкладывать свою скромную прибыль, то через 10 лет ваш капитал составит уже 16 тысяч евро, через 20 это будут уже солидные 26 тысяч евро и — прямо-таки сказочные — 115 тысяч евро через 50 лет. Капитал растет не линейно, а по экспоненте. А поскольку у нашего мозга нет специального органа чувств, показывающего далекую перспективу, то и специальным чутьем развития по экспоненте мы не обладаем.

В этом и заключается хитрый секрет постоянства: долгосрочный успех развивается и растет, как пирог с пекарским порошком. Скучные, медленные, долгосрочные процессы ведут к наилучшим результатам. То же самое происходит и в нашей жизни.

В истории не было еще такого столетия, где активность, деловитость, усердие ценились бы так высоко, как сейчас. «Сверхсовременная религия разрушения» требует, чтобы мы перманентно разрушали свою карьеру, свою компанию — да, собственно, и свою жизнь, чтобы все придумать и начать заново. В общем мнении утвердилась идея: дескать, так и только так в наше время можно «удерживаться на плаву» и остаться конкурентоспособным. Многие люди к тому же верят, что хорошая жизнь должна состоять из авантюр, рискованных путешествий, перемен места жительства и покорения вершин. Я же верю, что всё наоборот.

Чем спокойнее жизнь, тем она продуктивнее. Математик и нобелевский лауреат Бертран Рассел отметил это еще в свои гораздо более тихие времена: «Жизнь самых значительных мужчин, за исключением некоторых великих моментов, была ничем не примечательна. Сократ то и дело радовал себя застольем в гостях… основную же часть своей жизни он проводил в тишине — со своей Ксантиппой, вечерами совершал прогулки для улучшения пищеварения и, возможно, встречал того или иного друга. Кант вроде бы никогда не удалялся более чем на 15 километров от Кёнигсберга. Дарвин, вернувшись из кругосветного путешествия, спокойно жил дома до самой смерти. …Повсюду мы видим, что для великих мужей характерна спокойная жизнь, а их удовольствия при взгляде со стороны ничем особенным и волнующим не отличались». Разумеется, то же можно сказать и о великих женщинах в нашей истории. Между суетливостью и хорошими идеями нет положительной корреляции, между неутомимостью — и проницательностью, между активностью — и достижением нужного результата.