Читать «Будь здоров, жмурик» онлайн - страница 38

Глава 9

Неожиданно все закончилось тем, что двери перестали открываться, а все чиновники попрятались по кабинетам. В ту же секунду в противоположном конце коридора распахнулась наружная дверь, и на красную ковровую дорожку вступила нога весьма солидного человека. Дверь он сам не открывал – ее придерживал маленький человечек в таком же, как и у всех кабинетных работников, костюмчике. Вроде на улице было лето, но прибывший начальник почему-то был в дубленке нараспашку и в пыжиковой шапке, возвышающейся на голове, словно Пик Коммунизма, бывших недосягаемым простому советскому человеку дефицитом и одновременно униформой больших партийных боссов. Пропустив начальника, маленький человек проскользнул сам в коридор, бросив дверь на произвол судьбы, догнал начальника и пристроился сбоку. Он тотчас на ходу принялся что-то докладывать начальнику и трясти какими-то документами, пытаясь обратить на себя внимание. Несмотря на свой незначительный рост, он умудрялся делаться еще меньше, чуть сгорбившись, наклонив головку, глядя преданными и влюбленными глазами как-то сбоку и снизу, и даже двигаясь на полусогнутых коленях. Делал он в два раза больше шагов, вернее шажков, чтобы рядом идущий чувствовал себя исполином. Сам же начальник редко и вяло реагировал на доклад подчиненного и не поворачивал к нему головы ни на миллиметр.

– Антон Петрович, – деликатно произнес Толя, поднимаясь с места и пытаясь обратить на себя внимание, когда парочка проходила мимо. При этом маленький человек посмотрел в нашу сторону так, будто мы остановили на Красной площади правительственный лимузин, чтобы спросить, как пройти в туалет Ленинской библиотеки или к гастроному. Начальник же, к еще большему ужасу сопровождаемого, остановился и снисходительно заговорил с Толей, узнав того:

– А, Анатолий Михалыч? Опять ко мне? Ну что ж… Ты это… Подожди, брат, сейчас я… Подпишу кой-какие бумаги. Посиди тут. Вызовут.

Когда парочка скрылась за дверьми кабинета, Толя тихонько пояснил:

– Это он – тот, кто придумал этот загробный мирок. Ему эта хрень с транспарантами, и гипсовыми пионерами, представь, не что иное, как рай. Тут он доволен и счастлив. А этот обосравшийся от страха тип – это опять же так, кукла, бутафорный человечишко, папье маше. Как, впрочем, и все те, что попрятались. Но как он без них, без этих картонных подхалимов, может чувствовать себя в раю счастливым?