Читать «Экспедиция идет к цели» онлайн - страница 31

Чимид несмело подошел к Басмановой. Он не верил, что эта девушка, такая молодая, не старше Долгор, сможет вылечить ее.

Валя долго не могла понять, чего от нее хочет этот монгольский парень с печальными глазами. Он куда-то звал ее. В конце концов, махнув безнадежно рукой и дав себе клятву заняться языком, она сказала:

— Явна, нохор, пошли. Посмотрю на твою Долгор, хоть и не врач я. Аптечка у нас есть…

Перед закатом солнца все сидели у костра. Пили чай. По верховью урочища проходил караван. Тих был весенний вечер, окрашенный в багряные тона. Мелодичный перезвон ботал каравана, мерно шагающие в багряную даль тяжело нагруженные верблюды создавали величественную картину. За беспокойной линией гор Тимякову чудились и снеговые громады Тянь-Шаня, и кипучая полоса Ганьсу с ледниками Нань-Шаня за ней, и знойная Алашаньская пустыня.

У палаток и юрт на земле расселись кочевники из ближайших селений. Покуривали трубочки, иногда задавали вопросы. Вдали чернели обрывы скал. Рядом стояли оседланные и стреноженные кони, уже который час терпеливо поджидающие своих хозяев. Радист Май-дар подошел к небольшому движку на колесах, крутнул два раза ручку; раздалось тарахтенье, и неожиданно над лагерем вспыхнула электрическая лампочка, во всех юртах и палатках тоже зажглись огни.

Араты повскакали с мест, загалдели, окружили столб, на котором висела электролампа; они с изумлением и восторгом смотрели на этот первый электрический свет в безграничной степи. А потом из юрты, где была развернута радиостанция, хлынули звуки: музыка, разговор, песни. Казалось, лагерь экспедиции отделяют от большого мира не сотни километров, а всего лишь ближайшие сопки.

Пушкарев поселился в одной юрте с агрономом, исполнявшим также обязанности метеоролога, Дамба-суреном и Цокто. За несколько часов в степи вырос целый городок из юрт и палаток — майханов. На высокой мачте радиостанции затрепыхался красный флажок. Даже успели развернуть метеостанцию.

Это была первая ночь на новом месте, где Пушкареву и другим предстояло жить, возможно, до зимних холодов, а то и до будущей весны — все зависит от того, как пойдут дела.

Ночью все спали плохо, ворочались. Пушкарев видел в открытое верхнее отверстие юрты черное небо с крупными стрельчатыми звездами и думал о Вале Басмановой, и от этих дум сладко ныло внутри, горела голова. Есть в этой девушке что-то притягательное. Основной горизонт… У каждого человека должен быть основной горизонт — глубина его чувств, его отношение к миру, к людям. Но основной горизонт чаще всего бывает прикрыт осадками из внешней среды, «верховодкой». И «верховодка» у каждого бывает своя: то ли деланное бодрячество, то ли юмор, которым иногда хочется прикрыть нечто серьезное — скажем, любовь…

В некую мгновенную любовь Пушкарев как-то не верил, но почему-то лежал с открытыми глазами и ждал, когда же займется утро, чтобы увидеть Валю. Если бы шагреневая кожа, из которой сделан кисет Дамдина, могла исполнять желания, как в романе Бальзака, Пушкарев пожелал бы… Чего? Он понял, что пока не в состоянии ответить на такой вопрос.