Читать «Терская коловерть. Книга первая.» онлайн - страница 96

Микал по опыту знал, что у родителя в подобных случаях слова не расходятся с делом, и потому не стал задерживаться в его покоях, — «Ну, погоди, упрямый ишак! — совсем не по-сыновнему подумал он об отце, выходя из комнаты. — Моя тоже фамилия — Хестанов».

* * *

Недаром сказано: «На ловца и зверь бежит»; Микал не успел еще проделать и полпути к сакле своего юного приятеля Осы, как тот сам вынырнул навстречу из боковой улочки.

— Здравствуй, Микал! — крикнул он весело. — Почему злой такой?

— Здравствуй и ты, — ответил Микал. — А ты почему веселый?

— Не знаю. Мне всегда весело. Вчера было весело — мать хотела — шлепнуть мокрой тряпкой меня, а попала в сестру. Сегодня весело — у сестры утром заболел живот, и мне пришлось съесть за нее лишний кусок фыдчина. Вкусно — страсть! А завтра будет еще веселее.

— Почему ж завтра будет веселее? — заинтересовался Микал, и гневная складка разгладилась между его бровями.

— Ау, Микал. Ты совсем, забыл, что завтра Цоппай. Утром моя мать с сестрами снова носила молоко на то место, где ударила молния. Ты бы посмотрел, какая там молочная лужа . Я хотел напиться, да старая ведьма Мишурат за ухо оттащила. Вон, погляди, красное до сих пор.

— А где сейчас ваши женщины?

— Чучело делают в сакле Андиевых. Вот бы бросить им в печную трубу ужа или хотя бы тыкву...

Микал представил себе, какое воздействие может оказать на обитателей сакли вид выползающей из печки змеи или расколовшейся на куски тыквы, и даже засмеялся от удовольствия. Любил он подобные проделки, когда был поменьше возрастом. Хуторяне доныне помнят случай, когда он ночью бросил в трубу новобрачным Кесаевым курицу с перерезанным горлом. Бедная тварь так остервенело хлопала крыльями, кувыркаясь и летая по сакле, что обезумевшая от страха невеста выскочила на улицу в одной нижней юбке.

— Тыква не пролезет в трубу, — засомневался Микал, — особенно, если эта тыква с моего огорода.

— Что? Тыква не пролезет? — выкатил глаза изумленный невежеством старшего собрата по печным проделкам Оса. — Да в нее даже я пролезу.

— Где тебе... — поджал губы Микал. — Хазби Каргинов, пожалуй, пролез бы.

— Твой Хазби в лисью нору побоялся лезть, помнишь? — обиделся Оса и презрительно плюнул сквозь зубы, — Давай на спор — пролезу в трубу.

Микал пошарил рукой в кармане, побренчал мелочью.

— Вот абаз ставлю, — показал он блестящий двугривенный.

В это время они подошли к сакле Осы. Мальчик с вожделением посмотрел на серебряную монетку, потом на трубу, торчащую из бурого камыша провалившейся местами крыши, и вздохнул:

— Мараться только не хочется, в ней сажи, знаешь, сколько...

Микал вынул из кармана полтинник, крутнул в воздухе. От удара ногтем он нежно звенькнул.

— Боишься, так и скажи, — ухмыльнулся взрослый обольститель и спрятал монету в карман. — Я бы на твоем месте рубаху снял, а потом помылся, только и всего.

— Давай деньги, — протянул руку Оса, а другой рукой стал расстегивать ворот своей рубашки.