Читать «Терская коловерть. Книга вторая.» онлайн - страница 9

— Чтоб вам никогда молоком не напиться! — Казбек хватал теленка за шею, оттаскивал прочь от матери. Та возмущенно трясла рогатой головой и тревожно мычала. И так — без конца, без передышки. До хрипоты в голосе. До одури.

Солнце, сплющившись о землю под собственной тяжестью, лопнуло и растеклось по степи золотой лужей, в бирюзовом небе заискрились первые звезды, а во дворе Каргиновых все еще слышался топот коровьих копыт и надорванный мальчишеский голос:

— Чтоб вас привязали к шесту кзабах!

Но вот к мальчишескому голосу присоединился мужской голос, и тотчас в темнеющее небо взвился полный ужаса вопль:

— Ой, не надо, я больше не буду!

От этого вопля вздрогнула в небесной синеве звездочка и заморгала испуганно, а в конюшне ударил копытом Ястреб и вздохнул на весь хутор:

— Иох-хо-хо-хо!

Затем снова раздался мужской, наполненный бешенством голос:

— Голодный сын голодной собаки, раскололась бы твоя голова на куски, почему так плохо смотрел за телятами?

В стороне послышалось злорадное хихиканье:

— Он, баба, ходил петь на кувд к Хабалоновым.

— Клянусь небом! — взревел мужчина голосом Аксана Каргинова. — Этот андиевский щенок своим голосом перепортил всех моих коров, хочу теперь послушать, как запоет он у меня не своим голосом.

В воздухе свистнула плеть.

— Ой, больно! — взвыл Казбек.

— Что твоя боль в сравнении с той, которую ты причинил моему доверчивому сердцу, — зло рассмеялся Аксан, полосуя плетью ветхий пиджачишко своего малолетнего батрака, и вдруг сам взвыл от боли: — Уй, проклятый змееныш! Я тебе покажу, как кусаться, чтоб тебя самого так укусила гадюка. Держи его!

Но где там! В следующее мгновенье только лохматая Казбекова шапка мелькнула между плетневыми кольями на пурпурном фоне зари да некоторое время еще доносился из вечернего сумрака затихающий топот его резвых ног.

* * *

Снова — полнейшая свобода: иди куда хочется, делай что нравится. Правда, недешево досталась Казбеку эта свобода: отец жестоко выпорол его ремнем в тот злополучный вечер. Но разве впервые ему расплачиваться за свои проступки соответствующим местом. Кто только не упражнял свою силу и гнев на этой многострадальной части его тела. Шлепала по ней мать полотенцем, шлепали сестры ладонями, стегал прутом сторож с бахчи, уча уму-разуму за сорванные без спроса арбузы. В общем, учили все, кто был старше и сильнее. И не только за провинность. Однажды, когда Казбеку исполнилось пять лет, отец решил, что настала пора делать из него джигита. С тем посадил на Красавца, сунул повод в руки: «Крепче держись, ма хур!» Но Казбек не удержался и при первом движении лошади свалился на землю. «Клянусь небом, ты позоришь род Андиевых», — сказал отец и, снова усадив ребенка за конскую гриву, огрел плеткой вначале наездника, а потом его колченогого скакуна. На этот раз Казбек не упал с него.

Куда бы сходить сегодня вечером? К Басилу поиграть в прятки? Или, может быть, подкараулить у мельницы Гаги Каргинова и оттузить его как следует за то, что разобрал загородку на коровьем базу? Вот только каким образом незаметно улизнуть от матери? Она сидит на нарах и, перебирая натруженными пальцами овечью шерсть, тихонько поет о том, как у одной девушки погибли на войне все семь братьев и как она, надев мужскую одежду, поскакала на отцовском коне мстить за них проклятым немцам.