Читать «Терская коловерть. Книга вторая.» онлайн - страница 56
Анатолий Никитич Баранов
— Уо! Проклятый гяур. Чтоб тебе скорей попасть туда, где твой дед живет! — вскричал юноша-чеченец и грудью полез сквозь толпу на своего обидчика.
— Братцы, наших бьют! — взвился над ярмаркой бешеный крик. — На помощь!
— Правоверные! Или вы превратились в женщин, что боитесь показать своим врагам кинжалы! Бей неверных! — устремился вслед за первым призывом другой на непонятном для многих языке, но с понятной для всех интонацией.
— Митяй, покличь батяку!
— Гасан! Во имя аллаха, беги скорей за Абубакаром!
— Черти гололобые!
— Собаки неверные!
В одну минуту торговые ряды возле балагана превратились в рычащую свалку. То, над чем трудилась не покладая рук матушка-природа, стремясь довести свое любимое творение до совершенства, разлетелось в одну минуту: человек, с таким трудом поднятый ею с четверенек на ноги, опустился до уровня зверя.
— Бей его, Леха!
— Клянусь богом, я напьюсь твоей крови!
Драка разгоралась подобно пожару при ветреной и жаркой погоде. Били друг-друга чем попадя: кулаком, палкой, а то и оглоблей. Сверкали на солнце выхваченные из ножен кинжалы. С хрустом разбивались о разгоряченные вином, и солнцем головы спелые арбузы, и розовый сок, стекал по загорелым, перекошенным злобой лицам.
— Караул, зарезали!
Тщетно старались прекратить побоище городские милиционеры, так назывались теперь бывшие городовые.
— Господа граждане! — взывал к совести дерущихся Змеющенко, раздавая налево и направо зуботычины, — очень вас прошу ради успения нашей божьей матери разойтись к чертовой матери!
Но его никто не слушал. И только когда на толпу драчунов, обрушилась тугая струя из брандспойта, направленная руками вызванных к месту происшествия пожарников, она с воплями и матерщиной шарахнулась в разные стороны.
— Тю на него, лешего! Неначе в Тереку скупал, анафема — хоть выжми, — тряс головой казак.
— Черт паршивый! Бадрачжаны в кисель превратил! Ой, лышенько! — причитала возле своего воза с помидорами старая бабка.
Над ярмаркой — ругань, стон, хохот.
* * *
Данел отер ладонью кровь с разбитой скулы, окинул глазами сидящих вокруг него арестантов: ого сколько! Человек пятьдесят, не меньше. Осетины и русские, чеченцы и кумыки и даже цыган в разодранной до пояса рубахе — сидят кучками и в одиночку на грязном, заплеванном полу большого сарая с зарешеченными окнами, используемого городскими властями в ярмарочный сезон в качестве полицейского участка, и ждут каждый своей очереди на допрос в дежурку к «фараонам».
— Чора, — толкнул он локтем своего не менее воинственного родственника с заплывшим глазом, — скажи мне, брат наш, из–за чего началась на базаре драка?
— Я почем знаю, — скривился Чора, прикладывая к огромному синяку «обмытый» в духане пятак. — Спроси вон у того, за что бил меня в глаз? — показал он пальцем в сидящего неподалеку казака.
Данел взглянул на казака, и удивление, смешанное с радостью, отразилось на украшенном ссадинами лице его.
— Клянусь Георгием, это мой стодеревский друг Калашников! — воскликнул он и вскочил на ноги с такой прытью, словно ему было двадцать лет, а не пятьдесят с гаком. — Ма халар Кондрат, тебя тоже посадили сюда за драку?