Читать «Платонов тупик» онлайн - страница 44

— Так Мальцевой же нет, — ехидничала сестра.

— Значит, с глаз долой — из сердца вон? — покачала мать головой. — А я-то думаю: что это он зачастил на тот поселок?

— Да слушайте вы ее больше, — зарделся Васька. — Трепушка такая…

— Ага, «трепушка»! — не сдавалась сестра. — Сам же хвастался Ивану Костину: «Во, познакомился с дивчиной! Влюбился — по самые уши! Галя Малыгина, из десятого класса железнодорожной школы». Это когда они еще в военкомате работали. Ну? Скажешь, неправда?

— Неправда, — не очень уверенно сказал Васька и пригрозил: — Будешь трепаться — язык отрежу.

— Ой, боялась я тебя! А еще он сказал Ивану: «Скромненькая, даже целоваться не умеет». Ну, не говорил, скажешь?

Покраснел Васька до ушей, бросил толкач в ступу, вскочил.

— Ну-ну, — остановила его мать. — А ты слышала — будто не слышала, не все говори, — не одобрила она Танюшкину болтливость, и та недовольно надула губы, опустила свои длинные черные ресницы.

— Да ничего я такого не говорил, — зачем-то оправдывался Васька. — А ходил я к ребятам… Хоть новости какие узнать…

— За те новости расстреливают, — предупредила мать.

— Так что же теперь, сидеть сложа лапки?

— Лучше бы в поле сходил да лишний мешок кукурузы принес.

— Ну вот, опять вы…

— Да, опять! — Голос у матери построжал: — Ты и тогда артачился, когда на элеватор идти: «Не пойду грабить!» А че грабить? Горело ведь добро. И если бы не настояла да сама не пошла, что бы сейчас ели? А люди не дураки: нахватали мешками да тачками навозили, и не такой гари, как мы, а чистенькой. Теперь им зима будет в спину. А у нас? Прикинула: если до Нового года дотянем, хорошо. Пока есть в поле кой-что — надо подзапастись. Симаковы говорили: за дальним мостком еще и кукуруза стоит, и бурак, и картошка… Люди не сидят, и нам надо подумать об себе. Завтра дождь не дождь — все пойдем. Когда ляжет снег да мороз землю сковает — тогда уже поздно будет.

— Ладно, — говорит Васька, соглашаясь с матерью. Конечно, она права. Действительно, не принеси они тогда с элеватора пшеницы — сидели бы уже на одной кукурузе. Да и та кончается: сколько ее там было на огороде? — Алеш, готовься, еще десяток раз ударю, и твоя очередь: ух-раз, ух-два…

Неожиданно в сенях кто-то звякнул защепкой наружной двери и заскребся в комнату, ища в темноте ручку.

— Кто там? — встрепенулась мать. — Мимо окна никто не проходил. А двери что ж на засов не закрываете?..

Васька насторожился. Вспомнил — в кармане у него лежит листовка, подобрал в поле — наши самолеты разбрасывали. Принес с собой, думал выбросить ее где-то в людном месте или наклеить, да не успел… Если это немцы или полицейские, начнут искать… Спина похолодела. Хотел кинуться к пиджаку и сунуть листовку в плиту, но было уже поздно: дверь открылась и в хату вошел какой-то мужик — толстый, заросший и… улыбающийся.

— Можно войти?

Мать смотрела на вошедшего растерянно, не узнавая брата, а Васька сразу вскочил, бросился навстречу:

— Дядя Платон?! — Он обнял его, приник к небритой щеке. Платон даже носом шмыгнул — расчувствовался от такой встречи.