Читать «Я вас люблю – терпите!» онлайн - страница 99

– Ну? Видите? – снова захлебнулась возмущением Нинка, когда Катя обвела беглым взглядом комнату. – Куда он должен был пацана забрать? Чего вы из него изверга делаете, честное слово? Вы лучше к этой стерве сходите, ее лучше пристыдите, а на мужика моего нечего наезжать! С него какой спрос?

– Но он же отец все-таки…

– Ой-ёй! И что с того? Тысячи мужиков из семей уходят, и ничего с их бывшими не случается! Тянут свою лямку, растят детей. А эта… Да она ж… Она ж, я думаю, нарочно от мальчишки избавилась, чтоб Витьке доказать. А он переживает, между прочим! Он, может, ночами не спит, страданиями мается. Еще и вы тут приперлись… Вы не сюда, вы к этой стерве идите, которая одна в своих хоромах сейчас жирует!

– Да нет, она тоже там, как вы говорите, страданиями мается. Только по-своему. Вот и получилось, что все маются. Страданиями. А любви ни в ком уже не осталось. Не хватило любви на маленького мальчика Алешу Вяткина. Жалко.

– Хм… А я тут при чем? Да мне вообще сейчас волноваться нельзя, а я вон как с вами снервничала! Хотите, чтоб рожать до срока начала? При чем тут я вообще?

– Да вы ни при чем, конечно… – махнула рукой Катя. – Ладно, пойду я. Извините за беспокойство.

Развернувшись, Катя вышла за дверь, торопливо зацокала каблуками по каменному полу общежитского коридора. Перед тем как свернуть к лестничному маршу, зачем-то оглянулась. Нинка стояла в дверях, воинственно уперев руки в бока, смотрела ей вслед. Опять нервничала, наверное. Хотя и нельзя.

Обратно в Егорьевск она возвращалась на электричке. Сидела, приткнувшись виском к холодной стене, глядела в окно. Только ничего не видела – слезы из глаз текли. Странные такие слезы, без икоты, без соплей и нервных всхлипов. Выбрали на щеках дорожки и текут себе незаметно. Никто и внимания не обращает. Оказывается, если со слезами особо не суетиться, то никто и не заметит, что человек плачет. А может, это и не слезы вовсе? Очень уж от них на душе легко. Не в смысле, что радостно – чему тут радоваться-то? – а в смысле, что душа от тяжкого груза освобождается, будто вместе со слезами выскакивают из самого нутра картинки из детства. Картинки обид. Картинки страха. Картинки пристыженности. Смятые залежавшиеся комочки. Как много этих картинок-обид на фоне сурового маминого лица, как много… Господи, да что это с ней? Самопроизвольный сеанс гипноза, что ли? Как на лечении у хорошего психоаналитика?

Одна из картинок вдруг ярко всплыла в памяти – наверное, уходить не хотела. Вроде ничего особенного в ней не было, совершенно обычная картинка. Сколько же лет ей тогда было? Вроде она тогда в третьем классе училась. Или в четвертом… Подружка ее тогдашняя, Ленка Петрова, ключи от дома потеряла, и она ее привела после уроков домой. И, как назло, маму с работы принесло пораньше. Ну, и устроила она Ленке настоящий допрос с пристрастием. А когда выяснила, что Ленка родом из не совсем благополучной семьи, бесцеремонно ее за дверь выставила. Да еще и скомандовала в спину – не смей с моей дочкой дружить, слышишь? А Кате, ревущей взахлеб от обиды, строго-настрого приказала – чтоб никаких сомнительных подружек в дом не водить! Ленка ей потом такой школьный бойкот организовала, что вспоминать тошно. Полгода никто к ней не подходил, будто ее и не было. Потом начало казаться, что и правда – не было. Все – есть, а ее – нет.