Читать «Я вас люблю – терпите!» онлайн - страница 80

– Пап… Ну ты чего тут? Пора уже в загс ехать… Пойдем домой, пап!

– Катюш, я не могу…

– То есть как – не можешь?! Ты что?

– Я боюсь, доченька… Я уйду – а она там умрет…

– Почему умрет? С ней что-то случилось, да?

– Ой, не знаю… Не знаю я! И врачи ничего не говорят! Схватки начались в четыре часа утра, а сейчас уже – десять! Что делать-то, Кать? Что делать? А вдруг она умрет?

– О господи, пап, – с облегчением выдохнула Катя. – Я уж и впрямь подумала – что-то страшное случилось.

– А разве нет?

Он, наконец, поднял на Катю глаза – безумные от пережитого страха. Глаза, просящие надежды. А может, и жалости к себе, эту надежду просящему. Катя лишь сглотнула с трудом – не было сейчас в ней никакой жалости, хоть убей. Ревность – была, а жалости не было. А еще – досада была за свою растрепанную в беготне прическу, за расплывшийся по потному лицу макияж, за весь поруганный праздничный вид, в общем. И, как ни странно, еще и мучительная обида была. За маму, за Милку…

– Пап… У тебя, между прочим, сегодня дочка замуж выходит. Твоя, родная, кровиночка. Милочкой зовут. Ты не забыл?

Наверное, он все-таки услышал что-то в ее голосе – моргнул, потер небритую щеку ладонью так, будто пощечину получил. Распрямил спину, глянул вполне осмысленно.

– Нет, что ты, я не забыл. Ты прости, Кать. Просто, понимаешь, такой страх накатил! Сижу, будто себя не помню. С места сдвинуться не могу. Прости…

– Да чего там – прости! Давай вставай, пойдем быстрее! Ничего с твоей Светланой не сделается. Все рожают, и она родит.

– Не знаю… Врачи говорят, у нее роды трудные. Не получается у них чего-то. Я боюсь, Кать!

– Слушай, пап… А можно тебя спросить? Вот скажи, а когда мама нас с Милкой рожала, ты так же всю ночь под окнами сидел?

Подняв плечи вверх, он глянул на нее удивленно, и тут же тень озадаченной снисходительности пробежала по его лицу, будто вопрос прозвучал совсем уж несусветной глупостью. Так смотрят родители на малыша, осмелившегося по наивности спросить, откуда дети берутся.

– Да я теперь и не помню, Катюш… Нет, кажется, не сидел. А почему ты спросила?

– Да так. Просто любопытно стало. Мне мама однажды рассказывала, что у нее тоже роды были трудные. Милку так вообще восемнадцать часов рожала.

– Что ты сравниваешь, Кать? Это же – мама! Она сильная, она все может. Я думаю, она б и не захотела, чтобы я около роддома торчал.

– Да откуда ты знаешь! Ладно, пойдем уже, хватит философствовать. Пойдем быстрее!

К дому она тащила его почти волоком. Когда шли по двору мимо бабулек, услышала за спиной их возбужденный шепоток:

– Глянь, глянь, Валька-то успел уже напиться, что ли?

– Да не, он же непьющий, Валька-то. У Аськи насчет этого не забалуешь…

– Глянь, а чегой-то она в тапочках разгуливает? Говорят, Аська ее в институте выучила, а она – в тапочках… Мода, что ль, нынче такая?

Мама приняла блудного мужа, можно сказать, с рук на руки. Крепко уцепив за локоть, молча поволокла в ванную, потом отнесла туда же отцовский выходной костюм с наглаженной рубашкой и галстуком. Опять же – молча. С выражением гневливого презрения на лице.