Читать «Цыганский роман» онлайн - страница 85

Но они позвали. При нас раздавали подарки. Маленькие пакетики, иногда величиной чуть ли не с костяшку домино. Не хватало лишь точечек, по которым педантичные немцы определяли бы количество витаминов в каждом пакетике. Получив посылку, солдаты рассматривали обратный адрес. Наш обратный адрес был совсем рядом, за забором, но никто не приносил нам подарков, у наших матерей нечего было нам носить. И мне вдруг стала вспоминаться одна пасха, когда мама, воспользовавшись тем, что отец улетел в очередную командировку, напекла куличей и они стояли в кухне, укрытые расшитыми рушниками. А потом внезапно, как в старом анекдоте, вернулся муж и в гневе швырял куличи из окна пятого этажа. Оказывается, он ездил с антирелигиозным агитпоездом в деревню бороться с «забобонами», предрассудками. А пока он боролся, его собственная жена напекла куличей. Мама кое-как спасла от папиного гнева рушники, куличи же пропали бесследно. Их растащили дворовые собаки, а мы остались без «забобонов».

Я вспоминал то время, и мне казалось, что оно не повторится больше никогда, и удивился, когда понял, что мы будем не только свидетелями того, как они празднуют пасху, но и участниками праздника. Когда все солдаты получили подарки, унтер залез в пасть мешка и достал оттуда еще один помятый пакет. Рапперт глянул на посылку и вдруг ткнул пальцем в нашего правофлангового, им оказался самый высокий из нас — Давид. Тот растерялся. Он не мог представить себе, что немцы предлагают ему подарок: мы все думали, что остатки они поделят между собой. Давид попробовал отступить назад, во вторую шеренгу. Он топтался на месте и показывал рукой на стоящего рядом человека: мол, пусть этот возьмет, ему отдайте, мне не надо!

Рапперт смотрел на Давида и недоумевал: почему тот не берет подарка? Так они и стояли, упершись друг в друга взглядами.

Длинный нос немецкого офицера был удивительно похож на еврейский нос Давида. Это необыкновенное сходство бросилось в глаза всем. Колька подмигнул, мне показалось, что его губы произнесли одно из двух слов, которые мой друг использовал, заменяя слово «нос»: «паяльник» или «шнобиль». Ухмылялся и беспалый немец: Давид казался как бы обуженной копией Рапперта. И создавалось впечатление, что тощий был блудным сыном толстого. По существу, все так и было: из-за немцев, таких, в частности, как Рапперт, Давид стал «блудным сыном», лишился куска хлеба, своего места на своей земле. А Рапперт, словно понимая это, смущался и ворковал низким своим басом: