Читать «Безбилетник» онлайн - страница 22

* * *

В то же самое мгновение начались проблемы. Вот уже какое-то время его не оставляло чувство, что за ним наблюдают. Кто-то смотрит на него, и он обнаруживает глаз, наставленный на него, одинокий, циклопический, мёртвый, зрачок в форме спирали, чёрный, на жёлтом фоне. Глаз призывает к самоконтролю. Всякий вошедший в этот вагон обязан иметь действующий билет на одну поездку или проездной. В противном случае ему грозит штраф, а при повторном случае – заявление органам о правонарушении. Последнее его не коснётся. Он не ездит на общественном транспорте. Не привык, не обучен. Предпочитает свою машину. Как велика вероятность контроля? Он не имел об этом представления. Он даже не знал, куда едет. До следующей станции или до конечной вблизи немецкой границы? Как долго продлится его поездка? Полтора часа. Кажется, он то ли читал, то ли где-то слышал, что постоянные безбилетные поездки обходятся дешевле, чем проездной билет? Из этого можно было заключить, что проверки случаются довольно редко. И даже если и проверка. Он заплатит. Подумаешь. Надо расслабиться, перевести дух. И сосредоточиться на своей задаче.

Поезд всё ещё едет по туннелю под городом. Весь отсек отражается в окне, удвоенное число сидений, удвоенное число людей. Половина сидит спокойно, другая – в стекле – нервно дрожит, а потом поезд выезжает наружу, на простор, в ландшафт из строительных профилей, выездов на автобан и садово-огородных участков, которые постепенно погружаются в сумерки.

На следующей станции в вагон садится мать с двумя дочерьми-подростками. Они привносят с собой тропический бриз, искусственный тропический бриз, который придают эти умягчающие моющие средства, что продаются в двухлитровых канистрах. Три комплекта нижнего белья, три пары носков, три пары брюк, три пуловера ароматизируют отсек вагона, ограниченное пространство при плохой циркуляции в мгновение ока насыщается персиком и папайей, и пока эти нахалки дерзко поглядывают из своих локонов, а он взвешивает, не сменить ли ему отсек, он замечает её отсутствие. Её нет. Она исчезла. И её мехового манто в чехле тоже нет.

Вот только что она ещё сидела лицом к нему, но лицо при этом было скрыто спинками сидений. Он видел только её нижнюю половину; одну ступню она выпростала из балетки и поставила её на другую, взъём которой потирала пальцами. Похоже, у неё там чесалось. Какое-то мгновение он видел этих пятерых гномиков в кроваво-красных колпачках, милых и пугливых, потому что они – словно почувствовав на себе его взгляд – быстро юркнули назад, в свой домик сливового цвета. Когда же это было? Он что, заснул? Зазевался?

Он вскочил, бросился по проходу к площадке у двери, там её не было, не было и на верхнем этаже вагона – по крайней мене, с лестницы её не было видно. И тогда он поднялся туда, прошёл по рядам, глядя направо, налево – её не было. Над туалетом горела красная лампочка, но она не там. Но где же тогда? Давно вышла?

Тут поезд начал тормозить и вскоре остановился, где-то в пригороде. Он нажимает на кнопку двери и одной ногой ступает на перрон, оставляя вторую на приступочке вагона. Озирается. Парой вагонов дальше из поезда выходит мужчина с собакой. Мальчик в шапке, похожей на горшок, пригнулся за плакатной стойкой, на которой полиция призывает к содействию. При малейшем подозрении – звоните! Из-за стойки поднимается дымок. Запах марихуаны. Дверь издаёт три писка и хочет закрыться. С чувством совершения непоправимой ошибки он убирает ногу с выдвижной приступочки, дверь закрывается, поезд отходит. Шум и ветер от вагонов, потом водворяется мёртвая тишина. Он один.