Читать «Енисей, отпусти! (сборник)» онлайн - страница 110

На ближайшем уроке я все объяснил: слава богу, Николай Василич всегда по рукой… И, конечно же, вывел ребят на разговор об успехе, познакомив с «Портретом», и это была победа. Как же не любить после этого русскую литературу! Прибежище наше, силу которого супостаты в полной мере не понимают, хоть и подбираются. Словно наши классики заранее заложили укрепрайоны по всем направлениям. И их огневая светоносная мощь автоматически крушит любую установку противника. Успешность – на тебе «Портрет», безбожие – на «Карамазовых» и «Лето Господне», толерантность – на Бунина, вообще лезешь – на «Тараса»!

Позавчера на уроке литературы произошел разговор. Передаю его схематично и без описания интонаций и прочего реквизита. Из шепотка, пришедшего с перемены после английского, я почувствовал какую-то перепорхнувшую в класс заварушку. Оказалось, Коле Ромашову поставили двойку по иностранному, и он сказал кулуарно, что ему «на фиг не облокотился этот английский». Я, будучи по большому счету согласен с Колей, не моргнув, произнес:

– Яна, а скажи, пожалуйста, зачем нужно учить иностранный язык?

– Ну… чтобы это… знать… Ну, сейчас много на иностранных языках… ну… информации. Ну и это может пригодиться, ну… если на работу устроишься. Или если эта… поедешь за границу.

– Коля, а ты скажи?

– Тут дя-а Паша мотор взял «тоху-полтоху», а там в книжке все по не нашему. Завал… – Все хохотнули.

– Завал разгрести… Ну, спасибо. Садись… А я хочу вам историю рассказать. Про одно слово. У нас урок литературы. Да? А есть такое слово «беллетристика». Слышали?

– У-у.

– Беллетристика – это то же, что художественная литература! Синоним. Помните что такое? Происходит от двух французских слов «белль» и «леттр» – если буквально: «красивые письма», «красивое письмо».

Я рассказал, как изменилось значение слова, и беллетристика из изящной словесности потихоньку превратилась в литературу не лучшего свойства:

– Получилось, беллетристика, когда только пожаловала к нам в Россию, имела значение большое, высокое, а потом сдала позиции, превратилась во что-то третьего сорта. Вопрос: почему?

Ребята замялись.

– Да потому что русский язык его победил – это слово! Оно не подошло! Сдалось! Я прямо вижу его – было такое гордое, как наполеоновское войско, а стало третьесортное, обтерпанное, обмороженное… Беллетристика… На что похожа?

– Ерундистика!

– Белибердистика… Может, и по звучанию не подошло. Ведь есть уже и словесность, и литература! Они ее не пустили! Но – теперь внимание – обо всем этом мы бы не догадались, если бы что? Если бы не знали французских слов «белль» и «леттр». Значит, иностранный язык нам нужен для чего? Чтобы лучше узнать и полюбить наш родной русский!

– Но у нас так-то английский по программе, – сказал Вася Феоктистов, большой увалень, любитель размеренности и противник всякого отклонения.

– Да какая разница? Ты че такой, Ручник? – пнул его Коля локтем, страшно оскалившись и тут же повернувшись ко мне и сложив лицо в образцовую гримасу. Видно, что у него счеты с Васей, который смешит медлительностью.