Читать «Рука Москвы. Записки начальника внешней разведки» онлайн - страница 41

Я продолжал официальные занятия, выполнял поручения посла, бывал по разного рода делам в местных учреждениях, ходил по книжным магазинам и до сих пор с удовольствием вспоминаю прекрасный подбор книг в «Лондон бук» на центральной площади Равалпинди. Однако настоящая работа прервалась, мои источники были законсервированы и, видимо, недоумевали по этому поводу. Меня самого тяготила и беспокоила неопределенность положения, и я был готов к тому, что либо Центр, либо пакистанские власти потребуют моего выезда из страны.

Время, однако, шло, ничего подозрительного не происходило, и постепенно через несколько месяцев работа возобновилась.

Соприкосновение с контрразведкой заставило заново взглянуть на самого себя. Видимо, в чем-то я стал проявлять беспечность, слишком полагаться на свою удачу, пренебрегать жесткими требованиями конспирации. Размышления по этому поводу привели к другой опасности — я стал робеть. При выходах на встречи с источниками — а они проводились, как правило, поздно вечером или на рассвете — я стал замечать слишком много подозрительного. Остается одна-две минуты до контакта, и вдруг слишком медленно проехала какая-то машина или показался прохожий там, где, кажется, некуда идти пешком. Решение целиком принадлежит тебе. Ты можешь отказаться от операции, и это будет совершенно правильно. Но если ты начинаешь страдать мнительностью, пугаться каждого куста и поддаешься своей слабости, ты пропал, тебе надо менять профессию.

Профессия мне нравилась, менять ее ни в коем случае не хотелось, и приходилось ломать себя.

Из тетради воспоминаний

Я расстался с Исламабадом в июне 1968 года и вновь побывал там лишь через десять лет.

2 марта 1978 года я летел из Исламабада в Карачи. Огромный самолет ДС-10 заполнен пассажирами, стюардессы готовятся разносить чай. За окном белесые облачка. Самолет, видимо, подлетает к Лахору, как вдруг в кабине раздается громкий крик. Кричит молодой человек в белой пенджабской рубашке, вставший со своего места в том же ряду, где сижу я. Сквозь гул различаю слова. Молодой человек требует развернуть самолет в сторону Индии, иначе «никто не останется в живых». В руках у него граната, плотно прижатая к животу, палец — в кольце. Угонщик продолжает что-то выкрикивать и направляется вперед, к пилотской кабине. В это время сзади на него набрасывается кто-то, оба они падают в проход между креслами, и раздается негромкий взрыв. Кабина заполняется дымом, поднимается невообразимый гвалт, несут что-то залитое кровью, а самолет разворачивается в сторону Исламабада. Угонщик получил тяжелые ранения. Убит один пассажир. Храбрец, столь безрассудно сваливший угонщика (граната была самодельной и маломощной), на следующий же день получает денежную награду от президента.

И последний раз удалось видеть зеленые холмы Исламабада в январе 1989 года, когда я был включен в делегацию Ю.М. Воронцова для переговоров с лидерами афганской оппозиции.

Погода была пасмурной, временами моросил дождь, и нам не удалось побывать в Марри, где шел снег.