Читать «Оборотни, или Кто стоит за Ватиканом» онлайн - страница 3

Римская кафедра, таким образом, стала представляться как центр Вселенской Церкви, а папский примат стал пониматься как вселенская учительная и административная власть римского епископа, имеющая божественное происхождение. Поэтому стало возможным и недопустимое изменение папами Символа веры, известное как филиокве.

Хотя папская идея искажала смысл Евангелия, восточная церковь поначалу никак не отнеслась к новым выводам римских епископов. Восток плохо был знаком с тем, что происходило внутри западной церкви, но, поскольку во время борьбы с ересями Рим проявлял себя всегда строгим ревнителем и гарантом православия, авторитет его сильно укрепился. А в Риме умело использовали молчание востока, и каждая римская претензия, не опротестованная вовремя, входила в церковное предание запада и с течением времени выигрывала в своём значении. В итоге отношения между двумя половинами христианского мира стали принимать такой характер, который совершенно чётко отразил неравенство в пользу Рима: наступательность с его стороны и некое оправдывание со стороны востока. Результатом этого стало то, что о серьёзной полемике против папских претензий подумали уже слишком поздно, когда они получили авторитет освященной веками древности и глубоко проникли в сознание западного христианского мира.

На поверхность это вырвалось в 1054 г., когда после отказа Константинопольского патриарха Михаила Керуллария подчиниться Риму, произошло взаимное отлучение патриарха и папских легатов. Хотя ещё в 1009 г., после того, как папа Сергий IV в своём послании по поводу восшествия на престол изложил Символ веры с прибавкой филиокве, патриарх Константинопольский Сергий II вычеркнул имя папы из диптихов, и с тех пор никакое папское имя в них не вписывалось.

Позже властное положение папы было подкреплено догматом о непогрешимости (или безошибочности) папского учения, который был сформулирован в четвёртой главе догматической конституции Pastor Aeternus (Вечный пастырь), принятой на I Ватиканском соборе 1870 года при папе Пие IX. Он звучит так: «Папа римский, когда он говорит ex cathedra, то есть когда, исполняя свои обязанности учителя и пастыря всех христиан, определяет, в силу своей верховной апостольской власти, что некое учение по вопросам веры и нравственности должно быть принято всей Церковью, обладает с Божественной помощью, обещанной ему в лице святого Петра, той непогрешимостью (infallibilitas), которой Божественный Искупитель пожелал наделить Свою Церковь, когда она определяет учение о вере и нравственности. Следовательно, эти определения папы римского непреложны сами по себе, а не в силу согласия Церкви. Если кто-либо, не дай Бог, поимеет дерзость противоречить Нашему определению, да будет отлучён от сообщества верных».