Читать «Мы умрем в один день (сборник)» онлайн - страница 17

С трудом верилось в готовность Остяка завязать. За спиной у него было три судимости. Преступления организованы умело и с дерзким расчетом. Чего стоило его последнее дело. Вдвоем с Фоминым они работали на линиях «Аэрофлота». Как пассажиры садились в самолет, сдавали в багаж по объемистому пустому чемодану, а во время рейса кто-то из них проходил в багажное отделение, благо оно практически не охраняется, и, обшаривая багаж пассажиров, набивал свои чемоданы вещами поценнее. Следов не оставалось. Транспортная милиция трясла грузчиков в аэропортах, подозревая, что кражи — дело их рук. Остяк и Фомин посмеивались, гордясь своей сообразительностью, но транспортники тоже не зря получали зарплату. Смех кончился плохо. Остяка, взявшего на себя главную роль, осудили на четыре с половиной года. Из колонии вышел досрочно.

Квартирные кражи совершал так же расчетливо, тщательно изучая время, когда хозяев нет дома. Под предлогом, что нужно встретиться с подругой, но опасается натолкнуться на мужа, останавливал на улице женщин и просил их постучаться в нужную квартиру. Как правило, помочь ему соглашались. С некоторыми женщинами начинал встречаться, в дальнейшем используя их помощь. Расплачивался безделушками, взятыми из квартир. Порой вместе с Фоминым переодевались в рабочую одежду и со слесарными инструментами ходили по подъездам. Действовали осторожно, никогда не спрашивая про нужные им квартиры. Куртенкова для такой деликатной работы он не использовал. Объяснял Сергееву: «Интеллекта маловато, и руки сплошь в татуировках, только народ пугать. Книжек вообще не читает. А так парень ничего, в колонии перевоспитаете, нормальным человеком будет!». Перевоспитается!

Фомин, которого арестовали и привезли из соседней области, угадывая знакомую игру приятеля, тоже просил бумагу и писал явку с повинной. Но когда на очной ставке Остяк сал слишком подробно перечислять долю краденого, полученную Фоминым, тот возмутился:

— Мне столько отродясь не доставалось!

Кинулся с кулаками на Остяка. Тот, увернувшись, ткнул сообщника пятерней в глаза.

— Держите психа!

Сергеев рассматривал фотографии пробитой доски и деформированной пули, извлеченной из цементного поддона. Пуля выпущена из пистолета, принадлежащего Ольхову. Выстрел произведен в открытую дверцу шкафа-холодильника. Но на следы перестрелки это походило меньше всего. Дверь шкафа была закрыта, место, куда угодила пуля, заставлено пустыми бутылками. Видимо, след случайного выстрела. Ольхов иногда приносил пистолет домой. Возился с ним на кухне, чистил и забыл про патрон в стволе. Такое могло быть вполне.

— Могло, — мрачно согласился Бондарев, — сначала в доску, потом в себя.

Самым близким другом Ольхова был Николай Аверин, механик автоколонны. Сергеев его хорошо знал. Раньше вместе ездили на охоту, собирались в одной компании у Ольхова.

— Знаешь, мы все-таки стали не такие, относимся к жизни как-то облегченно. Сашка с Маринкой семнадцать лет прожили, девчонка старшая уже взрослая, и вдруг все в один момент кончается. Оба удила закусили, на детей плевать…