Читать «Мустафа Голубич – тайный агент Сталина» онлайн - страница 56

* * *

Москва празднует Первомай. Теплый солнечный день. Голубич, держа за руку красивую русоволосую девушку, вместе с демонстрантами сбегает по Васильевскому спуску.

– Здорово, правда? Ну, признайся, Рауль, очень весело, правда? Согласись, тебе здорово повезло, что ты сейчас живешь в Москве, что нет войны, что ты жив. Это же очень здорово. Ну, признайся.

– Конечно, признаюсь. Здорово, что я жив, что так весело. Что я люблю тебя.

– Правда, любишь? Тогда поцелуй меня.

Парочка останавливается и целуется. Девушка отрывается от спутника и кружится, словно в вальсе.

– Как хорошо жить в нашей стране. Это самая хорошая и счастливая страна на свете. Какое это счастье, чувствовать себя свободной! Человек сам может выбирать свой путь. Человек может добиться всего. Вот я хочу быть журналисткой и буду. Еще два года в университете и…впереди интересная работа.

Девушка снова берет Мустафу под руку и прижимается к нему.

– А ты доволен своим юрфаком? Извини, но, по-моему, это скучно, все время учить законы. Жизнь должна быть свободна от них. Все должны жить в мире друг с другом. Ну, что ты молчишь? Я понимаю. Ты, наверное, вспоминаешь свою Испанию? Она очень красивая, да? У тебя там осталась девушка? Не обманывай. Я тебе не верю. Такой красивый мужчина и не имеешь любимой девушки. А… Все-таки имеешь. Кто? Я! Я! Я тоже люблю тебя. Скажи, мой Рауль, какие у нас планы на сегодня? В такой день, когда все так веселы и счастливы, мы тоже должны веселиться.

Людмила и Рауль-Мустафа около Большого театра.

– Ну что ж, «Борис Годунов», так «Борис Годунов». А потом как-нибудь я познакомлю тебя с моим другом. Он – серб, а как он поет сербские и еще эти, боснийские песни!

Затемненный театральный зал. Звучит: «Чур, чур, дитя. Не я твой лиходей…».

Голубич слушает с напряженным и каким-то похудевшим лицом. Он буквально вздрагивает всем телом на каждое «чур, чур, дитя». Что-то от его состояния передается Людмиле, которая берет его руку в свою, и иногда тревожно оглядывается на него.

Встреча с прошлым

Трое гестаповцев вносят в камеру Голубича, привязанного к стулу. Он не может сидеть прямо, поэтому виснет на веревках. Голова бессильно опушена на грудь. Поставив стул к стене, фашисты, чертыхаясь, выходят. Двое мужчин, находящихся в комнате, подходят к Мустафе.

– Муйко, как ты? Потерпи, сейчас я обмою раны. Я тут припас теплой воды и марганцовки. Знал, что тебя принесут в таком виде.

Ухаживают за израненным, измученным Голубичем.

– У тебя хоть одно место на теле есть, по которому тебя бы не били?

Мустафа с трудом поднимает голову и отрицательно качает ею. Потом, с трудом разжимая спекшиеся, разбитые губы, шепчет.

– Вот, что они сделали со мной, и я знаю, с Павлом Бастаичем. Таких людей гробят. Да если бы я знал, что подобные люди так страдают в тюрьме, я всех бы поднял на ноги, чтобы вызволить их.

В камере открывается дверь, и входят двое. Один – в белом докторском халате, другой – в гражданском костюме. Лицо второго пересекает длинный шрам, теряющийся на шее, под воротником пиджака. Он подходит к стулу и долго смотрит на Голубича. В его глазах удивление и страх. Он пальцем показывает доктору на умирающего человека.