Читать «Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич» онлайн - страница 24

Современники отмечали, что наибольшее внимание он уделял профессиональной подготовке военных инженеров. К слову сказать, будущая Крымская и Русско-турецкая войны 1877—1878 годов показали высокий уровень профессионализма сапёров армии России. Инженер-генерал Николай Романов не раз потом скажет:

   — Нашим сапёрным молодцам неприятель завидовал под Плевной. Вы только почитайте его мемуары...

Великий князь не засиживался в столице. Так, в 1871 году он предпринял «служебное путешествие» по российскому Югу, инспектируя крепостной пограничный пояс. То есть побывал там, где Россия имела опасных по своим устремлениям соседей — Оттоманскую Порту и Австро-Венгерскую империю.

В том же году генерал-инспектор кавалерии совершил поездку в Область войска Донского, поскольку состоял по должности «покровителем» донского коннозаводства. В Новочеркасске попросил войскового атамана показать ему Манычскую степь:

   — Я знаю, что ваши лучшие коннозаводчики живут в степях по Манычу.

   — Да, ваше высочество, вы осведомлены верно. Там у донских калмыков летние и зимние кочевья. Царство конных табунов. Пастбища — глазами не обмерить.

   — Мне хотелось бы своими глазами увидеть это царство донских скакунов.

   — Как прикажете, ваше высочество...

Николай Николаевич-Старший питал к лошадям особенную любовь. Не случайно он слыл большим знатоком конного дела без всякой на то натяжки. Поэтому, не задерживаясь в понравившемся ему казачьем городе Новочеркасске, он отправился в сопровождении небольшой свиты в Манычскую степь. Там находились зимники Донского казачьего войска, калмыцкие кочевья.

Великий князь сразу нашёл общий «профессиональный язык» со степной знатью, владевшей тысячными конскими табунами. Он запросто заходил в юрты калмыков, принимал от них угощение. Беседы за чашкой кумыса велись, естественно, на любимую тему — о лошадях.

Появление брата императора в Манычской степи, да ещё с инспекционной поездкой, стало делом памятным для донского казачества, почти десятую часть численности которого составляли калмыки, прирождённые наездники. По такому случаю в степи был устроен большой праздник, в котором приняли участие многие тысячи людей.

Калмыки пригнали на праздник более полутора тысяч лошадей и устроили скачки. Призы победителям были определены от имени великого князя. Одна скачка устраивалась для мужчин, другая — для женщин. Вернувшись в столицу, во время одного из вечеров в Зимнем дворце Николай Николаевич рассказывал об увиденном на берегах Маныча:

   — Удивительное было зрелище. По степи несутся сотни всадников, кони стелются над землёй, как луговые птицы под Красным Селом. Красотища.

   — И что, очень ловки эти донские калмыки?

   — Не то слово. С младенчества на коне. Всадник и конь смотрится как единое целое, как мифический кентавр.

   — А как скачки в степи по сравнению с манежной выездкой?

   — Степь — не манеж. В манеже кирасир или гусар своего коня выучивает для строя. А в степи выучка иная, легкоконная.