Читать «Полное собрание сочинений. Том 7. Операция «Примула»» онлайн - страница 323

— Я не могу больше выносить кладовщика. Он с таким видом дает мне указания!.. Если я, например, не хочу вступать в профсоюз, имею я на это право или нет? Он следит за каждым моим шагом и наставляет, наставляет. Нечего меня поучать, я уже вышел из этого возраста.

— Послушайте, Плео, везде, на всякой работе есть свои неудобства.

— Я слышать больше не хочу о политике. Вы же видите, до чего она меня довела!

— Вы не хотите. Это слово не сходит у вас с языка. Вы не хотите получать указания. Не хотите того, не хотите этого. Позвольте вас спросить, чего вы в таком случае хотите?

— Хочу, чтобы мне вернули мое имя и дали право работать по специальности.

Опять все сначала. Я всерьез стал беспокоиться, а не тронулся ли он в уме? Он усадил меня в расшатанное кресло, сам сел напротив, на кровать, и положил руки мне на колени.

— Нельзя ли все-таки попробовать?.. Можно сочинить какую-нибудь историю, чтобы вас это никак не коснулось. Если бы вы знали!.. Я только об этом и думаю. В чем меня могут обвинить, если я поручу адвокату открыть дело? Разве привлекали к ответственности моих коллег, признававших годными для отправки на принудительные работы молодых людей, которые к тому же имели полную возможность скрыться?.. А что мне могут поставить в вину, кроме этого? Разве инакомыслие — это правонарушение?

С какой неотступной надеждой ловил он на моем лице хоть малейший признак колебаний, который повлек бы за собой полнейшую мою капитуляцию.

— Вы можете возразить мне, — продолжал он, — что если я объявлюсь, то тем самым погублю вас. Но разве это и в самом деле так? Я в этом далеко не уверен. В конце концов, я полагаюсь на ваши слова. А если вы ошибаетесь?

Я резко и грубо оборвал его:

— Нечего толочь воду в ступе. Если вас не пугает скандал, поступайте, как знаете! Но поверьте мне, потом вы горько пожалеете об этом.

Встав с кресла, я направился к двери.

— Не сердитесь на меня! — воскликнул он.

— Когда-то вы дали мне слово, что никогда не вернетесь. У вас нет чести, Плео.

Да, я бросил ему этот нелепый упрек, потому что утратил всякое чувство меры. Однако мои слова задели его за живое.

— Честь, — молвил он с видом оскорбленного достоинства, поколебавшим меня, — это роскошь, которую не всякий может себе позволить, в особенности если у человека не осталось ничего, как, например, у меня. Но я прошу прощения, мсье Прадье. Завтра я вернусь в гараж.

— И речи быть не может. Я найду для вас что-нибудь другое.

Так мы наперебой старались доказать друг другу свою добрую волю, взаимное понимание. Он стремился продемонстрировать свою покорность, а я хотел убедить его в том, что прекрасно понимаю его трудности. И оба мы сознавали, что после краткой передышки неизбежно возникнут новые разногласия.

Казалось, он уступил.

— Спасибо, — говорил он. — Не обижайтесь. У меня скверный характер. Мне нужно такое занятие, чтобы за мной никто не следил, чтобы я был один. Только вот какое — понятия не имею.